– Вот, погляди, – Марья Тимофеевна положила книжицу перед Степаном, – Тут работа описана, как резать, какие узоры делать, и про древесину, и про струмент. А вот тут, гляди, позади-то книжицы – чистые листы были, так вот на их Иван сам писал. Что отметить хотел, какие секреты сам знал. Бери. Это теперь твоё – и струмент, и книжица.
– Матушка, да как же?! – у Степана ажно сердце зашлось, – Как же – так вот и отдашь? Ведь память какая тебе о муже…
– То и дело, что память, – чуть нахмурившись ответила Марья, – А что от памяти толку, когда она в сундуке заперта? У нас в семье никому не к душе такое ремесло. Пусть доброму человеку в пользу будет. Научишься, станешь сам резать, я гляжу, интерес у тебя есть, и сноровка. Осталось только струментом овладеть. Ты, Стёпушка, вот что… в дорогу-то не спеши, слаб ты ещё, да и молодцы лихие озоруют. Вот уж и осень, распутица начнётся, в экую погоду и здоровому-то человеку тяжко дорогу такую одолеть, а уж тебе… Вот перезимуешь, там уж по-суху и отправисся, соберу тебя в дорогу.
Подумал Степан, права Марья Тимофеевна, ему сейчас не уйти далече, да и не в чем, и не с чем, вот ведь какая оказия! А за зиму… может кому в работу пойдёт, двор заготовить, али сработать что по плотницкому-то делу. Хоть чуть денег заработать, на что в дорогу отправляться!
– Благодарствуй, матушка, что не гонишь, – кивнул Степан, – Сделаю, как сказываешь. Вот и тебе чем подмогну, зиму-то зимовать.
Осень хорошая выдалась в том годе, Степану нравился и лёгкий морозец, который быстро сковал сырую грязь, распутица была недолго. А вот в его родной-то Сосновке и до самого Покрова́ по дороге не проехать бывает, а то и дольше!
Через три дня они с Марьей Тимофеевной собрались на ярмарку ехать, ему было почему-то немного боязно покидать двор… и ехать мимо болот, мимо той страшной топи…
– Стёпушка, – позвала бабка Марья, только вернувшаяся с Погребцов, – Поди сюда, родимый, чего скажу. В Погребцы поезжай, коли силы в себе чуешь. Там у Настасьи Крупиной на дворе надо кой-чего сработать по плотничьему-то делу. Звала она Семёна Головина, да тот прихворал спиной, вот она мне и пожалилась, что хлев «садится», да в амбаре там есть поломка, короб надо справить опять же. За работу она заплатит, сколь скажешь, вот тебе и начало будет – отложишь на путь-то себе. Там в сарае струмент какой надо бери, Рыжуху запряги и поезжай. До вечера управисся да и домой.