– Ладно, чего зря языками чесать, – вздохнул Ефим, – Давайте приступать, чего там старшой назначил. Вон, амбар ещё дымит, как бы не занялось.
– Растащим гарь, – сказал Осип, – Амбар залить можно, а может и тоже раскидать придётся. Ох, ох…
Ярмилинские мужики снова собирались у пожарища, тут и староста явился, Михайло Пантелеевич Родин, мужчина в летах, суровый и немногословный. Фросино хозяйство своей «спиной» выходило на другую улицу, и теперь было опасение, что случайная искра из тлеющих брёвен порушенной избы случайно попадёт на соседние постройки. Потому и собрались, чтоб обезопасить гудевшую от происшествия словно растревоженный улей деревню.
Степан всё никак не мог успокоить свои мысли. Орудовал топором рядом с Макаром, а сам всё силился вспомнить то, что никак не шло на ум, а лишь витало где-то рядом.
– Сестра Фросина пришла, Дарья, – сказал Осип, подавая Степану крюк, – Цепляй бревно, я утащу. Вона стоит, бледная вся… Эх, горе, горе. Скотину с хлева успели вывести, вот Дарья с робятами своими к себе на двор угнала. А хлев погорел, почитай половины нет, тоже надоть растаскивать да лить…
К ним подошёл дед Архип, который до сего разговаривал со старостой, лица обоих мужчин были хмуры, и Степан слышал, как они поминали Микиту и его шайку.
– В Уезд наши бумагу писали, да и сами отрядили гонца, – говорил староста, – А ответа до сей поры ждём, и дождёмся ли… Придётся самим дозор выставлять, при таком разе! В церкву давеча икону привезли, оклад богатый, вот и я опасаюсь, кабы не позарились… Для таких Бога нет, им икона – это золото да каменья, а не святой лик!
«Хлев… хлев…, – почему-то думал Степан, цепляя крюком обгоревшее и ещё чуть дымящее бревно, – Про хлев Захарка говорил!»
Он передал крюк Осипу, вытер руки о порядком уже замазанный сажей старый Ефимов зипун и пошёл разговаривать с дедом Архипом и старостой. Разговор длился недолго, выслушав Степана, староста ещё сильнее нахмурился и то и дело горестно хлопал себя по бокам. После они с дедом Архипом пошли говорить с высоким здоровым мужиком, кем уж он был – Степану не доложили.
После, растаскивая головни по жидкому снегу, сбитому с землёй ногами работающих на пожарище людей, Степан видал, что староста с двумя мужиками направился в полуобгоревший хлев. Довольно времени спустя староста вышел оттуда и поманил к себе Степана: