Так и разошлись, ничего, каждый своей дорогой. Не стал Степан кричать, побоялся. Хоть после и ругал он себя за то, что испугался, а не за себя, за Машеньку боязно стало… Не смог, а ведь надо было, наверное, крикнуть Баланову – дескать, вот он, держи! А что – держи?! Тот стоит, девчонка на руках, а у Микиты-то поди карманы не пусты, да за пазухой чего-то да припас… Все бы и полегли!
Да что, как себя не оправдай, а испугался! Степан качал головой, ругая сам себя. Не ожидал он, расквасился в спокойном-то житие, позабыл, что лихо рядом бродит, да с жизнями людскими не шутит. Теперь вот шёл да думал, надо Баланову сказать всё же про эту встречу. Ведь Микита видал, что Степан со двора урядника выходил, как бы тому не грозило это бедой… Небось, один Степан жив и остался из всех, кто Микиту в лицо видал, кроме его сотоварищей. Остальных-то поди болото приняло…
Прошёл Степан чуть дальше по улице и остановился, всё никак не мог с думой собраться, чего купить-то пошёл, всё в его душе взметнулось, вспомнилось. Огляделся, вроде бы тихо всё, мигом скрылся Микита в извилистых улочках Ярмилино, только собаки лениво побрёхивали со дворов прохожему вслед.
Не пошёл Степан дальше в лавку, вернулся в урядников двор, чем хозяина удивил:
– Ты что, Степан, никак заплутал? Ну, давай я соберуся да с тобой схожу.
– Нет, Савелий, не потому я вернулся, – ответил потемневший лицом Степан, – Поговорить надобно!
– Машенька, поди к матушке, спроси, когда обедать станем, – сказа Савелий дочке, поняв, что разговор непростой.
– Ты, Савелий Яковлевич, вот что… остеречься надобно тебе, да и мне тоже, – неловко начал Степан и рассказал о встрече, случившейся прямо за урядниковыми воротами.
– А ты уверен, что это он? Может обознался? – спросил побледневший Баланов, – Ежели всё так… надобно снова дозорных ставить, как бы снова они деревню не запалили. Да и в Уезд сообщить… Ох, ну дела, видать придётся снова своих отправлять к родителям, всяко спокойней.
– Дозор-то может и надо, только тайный. Ты бы, Савелий, подглядеть постарался, к кому он сюда хаживает? Ведь не за леденцами в лавку он сюда явился!
Задумался Баланов, даже про наливку свою позабыл, так и сидел за обедом, не глядя ни на домашних, ни себе в тарелку. Так и Степан сидел, хмурый да задумчивый, всё себя корил.