– Но представь: там война, наркотики, безработица и арабы со всех сторон. Мы с мамой работаем, и никто нас не уволит, а на Западе бывает, что на всех работы не хватает. Да-да, безработные обречены на погибель. Небось, поди, Циля и Давид прокляли всё на свете, что увезли туда своих детей, а обратной дороги нет. Никто их теперь в Советский Союз не пустит – и поделом им!
– Пап, ты что, завидуешь Токаревым, что они уехали? – спросил Витя.
– Да как ты смеешь так говорить?! – взвился Петр Григорьевич. – А еще тебя в партию приняли. Впрочем, Давид тоже был в партии, а потом мы его с позором выгнали оттуда.
– Зато они мир посмотрели. Их поездом повезли в Вену. Подумай, они пол-Европы увидели из окна поезда.
– А теперь, небось, не знают как выбраться из этого сраного Израиля.
– Откуда ты знаешь? Ты что, им писал, звонил? Ну-ка признавайся.
– Прекращай хамить отцу, а то опять получишь. Хоть тебе уже за 20 перевалило, мозгов у тебя, похоже, не прибавилось. И вообще давай закончим этот разговор. Советский Союз большой – езжай куда хочешь: Прибалтика, Кавказ, Средняя Азия, Дальний Восток. Будешь зарабатывать и кататься в отпуск куда угодно. Зря, что ли, я тебя возил то в Киев, то в Ленинград, то в Крым?
– Я не хамлю, я говорю.
– Найди себе хорошую русскую девушку, а про Любку забудь. Она, небось, сейчас кусает локти, что уехала со своими родоками и осталась без аттестата. Теперь будет там всю жизнь мыть полы.
Глава 6. А в это время в Израиле…
Закончив все дела, в первых числах марта 1977 года Токаревы собрали нехитрые пожитки и отправились на вокзал. Их не провожал никто, ибо КГБ неустанно наблюдало за их знакомыми и запросто могло выловить тех, кто пришел бы на вокзал, а потом записать их в "неблагонадёжные граждане". Они добрались поездом до Москвы, а оттуда их посадили на другой поезд, следующий на Вену.
Обращались с выезжающими навсегда весьма и весьма грубо: обзывали жидами, отбирали личные вещи и толкали их. А когда поезд перевозил их, ограбленных и нищих, через советскую границу, их радости не было предела. Лишь в девяностых, когда Советский Союз приказал долго жить, к эмигрантам стали относиться гораздо лояльнее, а в семидесятых их воспринимали как самых настоящих предателей Родины.
Прибыв в свободную от коммунистического режима Австрию, Токаревы, наконец, ощутили глоток свежего воздуха, будто бы их ранее держали в каком-то душном темном помещении, а теперь они вырвались оттуда. Их привезли на пересыльный пункт в Вену, где они пробыли день или два, а потом их посадили на ночной рейс, летевший прямиком в Тель Авив. Они были просто поражены, что после грубости и хамства на советской таможне в Израиле их встречали как родных: с шариками и цветочками. Репатриантов повели в какое-то помещение, где на нескольких языках, в том числе и по-русски, было написано "С приездом на историческую родину". Там им предложили лёгкий завтрак, потом стали вызывать каждую семью в отдельную кабинку для того, чтобы оформить документы.