Федька подумал и согласился с кузнецом, сказав, что от девок, и правда, можно устать, они такие глупые: забавляют лишь поцелуи, свадьба да одёжа. Мамка прикрикнула ему не заводить глупой болтовни, а лучше помочь с одеванием брата, на что Фёдор, посмотрев выразительно на Митрича, покорно согласился.
Когда брат был готов, Митрич хриплоголосо отчеканил:
– Завтра не приходите! Да и послезавтра тоже. Потом, после полудня, жду. Скажу своё слово: вылечу, или глухо и поздно стучать в стену болезни. Даров и платы не требую. У меня всего в достатке.
Колдун взял брата на руки и понёс к саням. Уложил на тулуп, накрыл другим и обратился к Федьке:
– Ты обязательно приходи. То, как ты молот мотал, не каждому мужику дано. Глянем-поглядим, что из тебя сделать можно.
Федька так и обомлел: то есть как, что можно сделать? А вдруг жабу какую сделает?! Или чего гаже и мерзопакостней? Но кузнец уже уселся в сани, и лошади резво помчали обратно к берегу реки.
Вот в те дни Федька ел через силу, спать не мог, всё думал, что сделает колдун-кузнец с его пропащей душой? А что там делает с Ильей? Может, изъял уже истерзанную душеньку Илюхи? Ох, не в добрый миг пришла матери думка просить помощи у Митрича.
Они явились к колдуну в назначенный срок. Митрич провёл в избу, указал на маленькую комнатку напротив здоровенной печи, а сам продолжил возиться с чугунками да жаровнями.
Федя зачарованно смотрел на печь. У них в доме была обычная коробка, которая кормила, отдавала тепло стенам в холодные дни, а особенно ночи, но тут!.. Тут было то, о чём Федька мечтал холодными зимними ночами: большая лежанка. Можно было растопить печурку, залезть под потолок и растянуться в своё удовольствие на лежаке. Митрич покосился на замечтавшегося Фёдора, хмыкнул да прохрипел:
– Залазь, Федька, грейся. С морозу-то, небось, кровь застыла?
Мальчишка замотал головой.
– Да не… Просто печь большущая, необычно…
– А, ну раз греться не желаешь, то иди к брату в комнатку. Не стой средь кухни столбом, ходить мешаешь.
Федька прерывисто вздохнул, покосился на печь, на лежак под потолком, но всё же сумел отвести взгляд и прошёл к брату.
В комнатке стояла кровать, настоящая кровать со спинками резными да железной сеткой, как у знатных особ! А на ней перина али матрац, две большущие белоснежные подушки, а поверх всего этого богатства – брательник. Тело прикрыто толстенным стёганым покрывалом, только черепушка, утопающая в подушках, торчит. И тут Федьку взяла злоба. Он там себе, понимаешь, места не находит, гадает, что колдун с душой брата творит, а душа-то не хуже графьёв отдыхает. Вотана она, у перинах утопает!