– Мой господин несправедлив к нашему Учителю, – осторожно заметил Первый ученик. – Учитель не заслуживает в посмертии быть удержанным в проклятой позе: он не предавал тебя, Элиар. Он не был клятвопреступником.
Яниэр собрался с духом для следующей непростой фразы. В конце концов, ситуация не могла стать хуже, а произнести эту фразу было необходимо, чтобы восстановить справедливость. Пусть и слишком поздно. Пусть и посмертно.
– Учитель не давал распоряжения о нападении на Халдор, – едва слышно прошептал Яниэр, не поднимая лица. Слезы медленно скатывались из уголков глаз, прозрачных, как горный хрусталь. – Красный Феникс Лианора непричастен к истреблению племени Степных Волков, ты спросил этот грех не с того. Клянусь, Учитель ничего не знал, пока ты сам не явился с новостью и во всеуслышание не обвинил его перед послами Бенну. А истинный виновник конфликта… мне жаль… но это отчасти моя вина. Я отдал Карателям злополучный приказ, положивший начало войне с Вечным городом.
Второй ученик чуть заметно вздрогнул и тряхнул головой, словно очнулся от наваждения. Только вот морок вокруг не спешил рассеиваться: сцена не изменилась ни на йоту.
– Ты лжешь, – пугающе спокойно возразил Элиар, наконец переведя взгляд вниз, на припавшего к его ногам Яниэра. Гортанный голос прозвучал непривычно сухо и отстраненно, очень, очень холодно. – Этого не было.
– Было.
В глазах Элиара мелькнула растерянность.
– Этого не было, – настойчиво, с каким-то тоскливым упрямством повторил он. – Не было! Ты лишь пытаешься посмертно обелить имя Учителя и заставить меня сожалеть. Ты хочешь отравить эти минуты.
– Разве они и без того не отравлены?
– Я не верю тебе. Я не верю!
Яниэр выпрямился и вновь поцеловал руку убийцы, инстинктивно сжавшуюся в кулак. Опасное движение, но терять больше нечего: в откровениях нужно идти до конца.
– Прости меня. Это моя вина и моя ошибка: я ненавидел тебя слишком сильно, чтобы рассуждать здраво. Я недооценил того, на что ты оказался способен. Смерть твоих родичей, твоих соплеменников… а теперь и смерть Учителя – все только на моей совести. Если хочешь, можешь провести дознание и убедишься, что я говорю правду.
Горевшие ярким золотом глаза Элиара расширились и потемнели. С растущим раздражением он вырвал кисть и отвернулся, желая скрыть выражение своего лица.