Со второй кружкой чаю Стёпа устроился перед ноутбуком. Пришёл час связи с ЦУПом. Родной Ейск на проводе.
Появившаяся на экране после гудков физиономия брата была сонной, а голова у него – лохматой.
– Здорово, Лёлище.
– И тебе не кашлять, брателло.
– Как оно?
– Если мыть – не чешется.
Степан улыбнулся. У Лёлика рот от мозга независимо работает – издержки профессии. И не до конца проснувшийся брат вполне способен говорить. А вот осмысленно ли – другой вопрос.
– Ты с ночной, что ли?
– Да, только в пять домой приехал. Ты так смешно называешь – «с ночной».
– Ну не с дневной же? – резонно возразил Стёпа. Так, кажется, Лёлик проснулся, можно начать связный разговор. – Как дела дома?
– Нормально, – зевнул брат. – Вон, батя мчится на твой голос. Уступаю место и пойду отлить.
– Так, Стёпка, слушай сюда… – Лёлика сменил отец. – Я запись смотрел. И скажу тебе так – ваш Матушевич ерунду творит! Ты ему вот что передай…
Степан кивал и пил чай. Будто мало ему Матуша. А куда деваться, если отец родной тоже тренер. Пусть и в далеком отсюда Ейске, и детский. Тренер – это навсегда. И к тому же, именно отец взял его туда, где Стёпа нашёл себя. Где была вся его жизнь. В волейбол.
– Степашка, ты меня понял?
– Понял, – со всем возможным смирением ответил старший сын.
– А что с коленом? – перешёл к следующему пункту своей программы отец. – Вижу, что у тебя на ноге повязка. Беспокоит?
– Нет, – ответил Степан и спрятал ноги под стол. – Страховка просто. – Он решил сменить тему: – Как Василиса?
Аркадий Ефимович воровато оглянулся.
– Нормально всё. На рынок ушла. Что, Лёлика тебе дать еще?
– Давай.
– Лев! – гаркнул отец. – Иди, Стёпка зовет.
Переговорив с младшим братом еще минут десять, Степан отключил связь. Чай допит. Можно в душ и спать. Он обернулся и с тоской посмотрел на приставную табуретку в изножье кровати. И на новой хате будет такая же ерунда. Если там койка еще не короче.
Картинка снова черно-белая. И в ней, как в шедеврах Акутагавы и Куросавы – у каждого своя история и своя правда.
Рабочий день Туры выдался с утра бодрым. К семи вечера она не чувствовала ни рук, ни ног, ни спины. А самое главное – себя не чувствовала. Ей иногда казалось, что холёные дамы, клиентки элитных салонов красоты, все сплошь энергетические вампирши. И красоту себе не за счёт дорогостоящих бьюти-процедур получают, а кровь сосут из работников этих заведений. И слова поперёк не скажешь ведь.