– Мне кажется, самое ужасное в бедности – это нравственная деградация… Но идея с бедными мальчиками мне нравится.
– Простите, не понимаю.
– Бедные мальчишки наподобие тех, что помогали мистеру Икс, приносили новости об уличных происшествиях… Хорошая идея для моего Холмса. – Доктор улыбнулся. – Стайка сорванцов.
Я улыбнулась в ответ, и мы двинулись дальше. Теперь меня интересовало, способен ли этот человек произнести две фразы подряд, не упомянув о своем писательстве.
Оказалось, что да, способен.
Когда говорил о чужом писательстве.
– Мисс Мак-Кари, а вы тоже пишете?
– Я?
– Да-да, именно вы. До того как… это случилось… В общем, до помещения мистера Икс в больницу… Вы говорили, что собираетесь записать все, что с вами произошло.
– Ах, вот вы о чем. Я до сих пор не начала. С вашим увлечением это не сравнится.
Если честно, у меня уже были разрозненные записки. Но я не писательница. Я просто хотела изложить факты на случай, если что-то случится с мистером Икс или со мной. И потихоньку записывала все в тетрадку.
– Если вам нужен мой совет по литературной части, буду рад помочь. Первое лицо или третье?
– Кхм… – Я не желаю признавать, что снова не понимаю, о чем вообще идет речь. – А что не так со вторым?
– Ну нет, это порочная идея. Конечно, выбирайте первое лицо. В вашем случае это наилучший способ повествования. Я и сам склонен им воспользоваться. Я буду вести записки от лица врача… Мне не дает покоя эта идея с «Союзом Десяти». Хотя десять – слишком много для романа, идея все-таки хороша. Ну а подмена людей… это… это… – Дойл застыл посреди пляжа. – Это единственное, за что я благодарен тем мерзавцам: за опыт. Думаю, писатель должен знать, как преобразовывать опыт… Как превращать свинец реальности в золото вымысла. В любом случае именно этим я и занимаюсь изо дня в день. Господу известно, я не оставляю своих попыток…
Я молча смотрела на Дойла. Я поняла, что с ним происходит.
Ему, как и мне, было отвратительно то, что с ним проделали (доктора, чтобы устранить из игры, убедили, что он «умер»), и теперь он пытается защитить себя и утешиться так же, как и я, – с помощью единственной работы, которая ему по-настоящему нравится.
– Как жестоко они с вами поступили, доктор Дойл!
Три волны успели нахлынуть на песок, прежде чем Дойл выдохнул дым и ответные слова: