Я перехватил крюк поудобнее, целясь острием ему в затылок. У меня будет только один удар. Иначе на крики сбегутся его гориллы. Задержал дыхание и осторожно переставил ногу.
– Ты правда хочешь это сделать? – спокойный голос Гоши пронзил, словно током.
Я вздрогнул и встал, как вкопанный.
– Ты хочешь меня убить? – продолжил он, не оборачиваясь, отхлебнул из бокала и лишь после этого повернулся ко мне.
В его потухшем взгляде читалась смертельная усталость. Лицо, казалось, еще больше осунулось, а черты заострились. Как у мертвеца.
– Ты не оставил мне выбора, – я стискивал пальцами крюк, готовый в любой момент кинуться на него.
Но меня останавливал его спокойный тон и безразличное выражение лица. Что за игру он затеял со мной? Какого хрена не зовёт охрану? Получается, он слышал, как я к нему подбираюсь. Пистолета у него не видно.
Гоша наполнил бокал из квадратной бутылки и протянул мне.
– Ты её хорошо знал? Выпей…
Я подошел ближе, крюк держал наготове, захватив его одной рукой. Вторую протянул и осторожно взял бокал. Гоша снова хлебнул, на этот раз из горла бутылки.
Я поцедил немного напитка, не сводя глаз с противника. Первоклассный вискарь. Даже молодую и непривычную к крепкому алкоголю глотку не обжег. По жилам разлилось приятное тепло.
– Я хорошо знал Зину… – отпил немного еще, косясь на Гошу и следя за каждым его движением.
– Ты правда думаешь, что ее убила та мразь, что и девушку в лесополосе?
– Уверен, – кивнул я. – Три жертвы… Это не совпадение, так не бывает. Возможно, есть и еще убитые. Просто трупы еще не нашли.
Гоша стиснул бокал и процедил в адрес неизвестного убийцы:
– Закопаю тварь…
Видно, что сидел он в беседке давно. На деревянном полу куча окурков. Он сидел и размышлял над моими словами. И до него, наконец, дошло, что я не убийца. Гоша оказался не дурак. Слава богу…
– Серийного убийцу тяжело найти, – я отбросил в сторону крюк.
– Откуда ты знаешь? – ухмыльнулся Гоша. – Ты даже не мент. Хотя… Есть в тебе что-то… От отца.
– Ты знаешь, где он сейчас?
– Нет.
Я больше не стал расспрашивать каталу о своём отце, он явно не хотел разговаривать на эту тему. Сейчас ему было совсем не до этого. Он думал, что поймал убийцу дочери и тешил себя скорой местью, но его версия рассыпалась, а впереди маячила неизвестность, душила злоба. Тихая ярость перерастала в бессилие и заставляла умирать заживо.