Мы про войну немало фактов знали,
Но годы исказили их стократ.
Жив наш герой – Василий Тёркинбаев,
Казахский воин и простой солдат.
В его рассказах, как в библиотеке —
Горсть правды и фантазий сто томов.
Цела там даже крыша Байтерека* —
Ведь раньше не было шайтан-ветров.
О нём снимали фильмы, и Твардовский
В стихах про Васю создал сериал.
Василий – обаятелен чертовски,
Беседу с ним точь-в-точь я записал:
Напал на нас фашист – не разглагольствуй,
Когда воюет твой славянский брат.
«Джигит, ты записался добровольцем?» —
Василий сам пошел в военкомат.
В военный эшелон его забрали,
В таверне «Дон Кихот"** пункт сбора был.
Фашистов бить – это не трали-вали,
Хоть песни он казахские любил.
Скрывая возраст, врал, что восемнадцать.
За смелость сам комбат его хвалил.
В бою под Вязьмой «тигров», правда, братцы,
Василий, как в сафари, завалил.
Товарищи Василия любили
За добрый нрав, за хитрых глаз прищур,
Он на привалах пел про «степь ковыльный»,
И «как Победой кончим Евротур».
«От ГРЭСа*** дым нам не закроет солнца!» —
Василий часто в битвах повторял.
Он вспоминал Марата-марафонца****
И, стиснув зубы, дым войны глотал.
С базуки с ненастроенным прицелом
Фигачил, словно в «Танчиках» с компа.
И как-то раз в бою он первым делом
Штаб захватил и кухню у врага.
Комдиву руку жал Василий гордо.
За кухню (штаб – вторичная деталь)
Начштаба и комдиву дали орден —
Василий согласился на медаль.
Мы в повести Твардовского читали,
Как будто выпить стопку он просил.
Ошибка вышла – Вася мусульманин,
И боевых сто грамм вовек не пил.
Бывало страшно, слёзы с глаз просились,
Но честь мундира воин не ронял.
А письма с фронта редко доходили —
Аким***** названья улиц поменял.
Земля Казахская войны не знала,
Но весь народ советский был един.
И общая беда навек связала
Казахов, украинцев и грузин.