– Я пойду на берег к купцам. С персами буду спать. Возьму у них ковер и покрывало, сейчас ночи уже теплые.
– Мне нужно кое о чем попросить тебя, Хасан… Я в общем-то за этим и шла…
– Что-то случилось?
– Ты помнишь, когда вы приехали и были в гостевой юрте, Базарган начал что-то говорить, но Тархан прервал его. Ты не знаешь, чего он хотел от мужа?
– Я могу догадаться. Но это не точно…
– Говори, Хасан.
– Я слышал на одной из стоянок как он разговаривал с одним, примкнувшим к нам персом. Он не был купцом и сказался путешественником. Мол ищет древние рукописи в разных местах… мы спали под небом и я еще не успел уснуть, слышал, как этот путник уговаривал Базаргана сделать так, чтобы через ваше кочевье проходили караваны с рабами. И обещал за это много денег. Базарган славен своей жадностью. Он согласился. Но я знаю, что Оуюн Хаган не позволит, а значит, что Тархан не посмеет ослушаться.
– Ошибаешься, Хасан! – сказала я, показывая ему след от косы на шее, – видишь? Он рассвирепел сегодня и чуть не задушил меня. Сказал, что будет делать так, как считает нужным… Боюсь, что он ослушается отца. Он обещал убить меня, как только подрастут дети.
– Ну это уж вряд ли, – улыбнулся Хасан.
– Да, я так и сказала, что ему придет конец, если посмеет. Я не боюсь его. Но то, что он может продать оружие без спроса, или позволить караванам с рабами проходить через наши земли, я опасаюсь. Я хочу написать отцу, но если Тархан увидит, что я снаряжаю гонца, заберет письмо.
– Не переживай, Солонго, ты можешь передать письмо через меня. Это будет немного дольше, но за то уж точно дойдет до Оуюн Хагана.
– Благодарю тебя, Хасан!
Я не медля пошла писать отцу, зная, что Тархана сейчас нет в юрте и никто мне помешать не может. В который раз я порадовалась, что Тархан не умеет ни писать, ни читать. А также мне хотелось написать и отправить письмо Алтенцецег, ведь уже было понятно, что отвечать Батнасану муж не собирался. Это тоже было плохим знаком, ведь игнорирование писем с предупреждениями не сулило ничего хорошего. Но я знала о недальновидности мужа и собиралась упомянуть об этом в письме сестре.
У юрты в новом халате и украшениях играла с братьями Хоргонзул, она прыгала через палку, поднимая облако пыли, лицо мальчишек и ее было в пыли. Жайнагул и Гулкыз рядом не было. Это удивило меня, обычно женщины не оставляли детей одних. Я окликнула их, наказав умыться и идти в юрту.