– Не сердись, Баэрта. Я не хочу отпускать Мягмара, когда я с ним, мне спокойнее.
– Тебе нужно думать о ребенке, а не о всяких глупостях, если хочешь выносить его, конечно. Ты пьешь порошки и отвар?
– Ну дааа,– протянула неуверенно Саргэлэн.
– С тобой может случиться все, что угодно, а помочь будет некому. Что тогда?
– Я чувствую, что все будет хорошо!
– Это прекрасно, но беременность, она не поддается твоим ощущениям сейчас, жизнь ребенка под властью звезд, но если ты бережешься и следишь за их движением, то все может закончиться хорошо. Я тебе сказала, что ты должна соблюдать то, что я тебе наказала и этому нужно следовать. Ты видишь, что ты опять в опасной ситуации? Пожалуйста, выполняй мои указания,– холодно и спокойно продолжала Баэрта,– А сейчас мне нужно заняться ранеными,– сказала она,– ты должна мне помочь.
– Хорошо.
Они вошли в еще одну небольшую юрту, где находились еще два воина с тяжелыми ранениями. У одного в грудь попала стрела, а второго ранили в голову. Баэрта ловко промыла раны и наложила чистые полотняные повязки. Саргэлэн поддерживала голову больного, пока Баэрта исследовала рану и попросила зажечь траву, дым которой лишал чувствительности к боли и погружал больного в сон, так она смогла обработать глубокие раны. Оставался еще один раненый, но его нигде не оказалось. Баэрта , собрав свой саквояж, пошла к группе воинов, сопровождаемая Саргэлэн. Мужчины стояли поодоль и что-то обсуждали, глядя куда-то вдаль. Один из них потирал плечо. Сквозь халат проступила кровь. Как только наступила пауза в разговоре, Баэрта сказала, обращаясь к нему:
– Я должна осмотреть и перевязать твою рану, пойдем со мной,– Мужчины, увидев Баэрту, застыли, брови Арынгазы удивленно поднялись вверх.
– Как ты здесь оказалась, Баэрта?
– Узнав, что на дозорный отряд напали, я поскакала за вами чтобы оказать помощь, да и за Саргэлэн я волновалась,– немного надменно и холодно сказала она,– сейчас я перевяжу последнего раненого и уеду.
– Сейчас уже темнеет, тебе придется остаться, я не отпущу тебя одну, ведь даже с наступлением зимы, вражеский отряд напал на нас, что и говорить об одиноких путниках, тем более о женщинах,– похоже, что Арынгазы не заметил ее нарочито холодного тона. Она подозвала раненого мужчину и пошла с ним и Саргэлэн в общую юрту. На улице резко похолодало и стоять на улице долго не хотелось, а в юрте горел огонь. Быстро осмотрев и перевязав неглубокую рану, она спросила можно ли выпить чаю, ведь она не ела ничего со вчерашнего вечера. Саргэлэн засуетилась, разогревая воду и доставая сушеное мясо и сыр. Вскоре туда же пришли все мужчины, Баэрта, согревшись и выпив первую пиалу, тоже стала помогать Саргэлэн и вскоре мужчины, довольные женской заботой, расслабившись, разом заговорили. Баэрту после бессонной ночи и довольно дальнего пути стало клонить в сон. Ей хотелось остаться одной и, накрывшись теплой шалью, погрузиться в сладкий сон. Некоторое время бороться со сном получалось, но вскоре, она, откинувшись на подушки, подтянув к подбородку шаль, задремала под мерный разговор мужчин. Среди ночи она проснулась и не сразу поняла где она, постепенно сознание вернулось к ней и она вспомнила, что находится в общей юрте. Свет от очага осветил спящих мужчин, рядом с ней спал Арынгазы, его тепло и спокойное дыхание глубоко спящего человека, дало ей какую-то уверенность, что все будет хорошо. От него веяло здоровьем и силой. Она, за годы своей целительской деятельности могла интуитивно узнавать здоров, или болен человек. Арынгазы повернулся на бок и обнял ее, прижавшись к ней всем телом. Она, освободив часть своей шали, заботливо накрыла его и ощущала себя полностью счастливой. Она вдруг поняла, что и поехала-то сюда не столько из-за Саргэлэн, сколько потому, что не могла без Арынгазы, что она хотела видеть его, слышать его голос и вдыхать его мужской запах. Она понимала Саргэлэн, потому что была согласна с ней в том, что разлука с любимым страшнее, чем неизвестность, или даже смерть. Она прижалась к нему и, боясь спугнуть это состояние счастья, спокойно заснула.