– Да я уже, можно сказать, начал.
– Вот как? – насторожился редактор. – С кем это?
– Со Шруделем.
– Так и знал, – поморщился главред. – Не с того конца знакомство с коллективом начинаешь.
– Да? – испугался Гриша. – А я слышал… он талантливо пишет.
– Кто?! Шрудель?! Интересно, от кого ты это слышал. От него самого, что ли?
– Ну, да.
– Ясно. И он тебе, конечно, рассказал, что в нашей газетенке сознательно гробит свой талант, что работал в самых известных газетах.
– Да, – смутился от такой проницательности Гриша.
– Ну, еще бы. Пил бы меньше да языком трепал. А насчет таланта… Ты ж сейчас пойдешь с ним пиво пить?
– Да, – почти онемел от провидческого дара главреда Гриша.
– Ну, вот пусть он тебе что-нибудь и прочитает из своего раннего. Про Ленина. Сам поймешь. Ну что замер? Иди.
Гриша для вежливости кашлянул и, развернувшись, вышел из кабинета.
На улице его ждал Шрудель.
– Ну что? – меланхолично спросил он. – Встреча прошла в теплой и дружеской атмосфере?
– Пожалуй, – бодро ответил Гриша и поправил на плече сумку.
– И он, конечно, посоветовал тебе почитать мои ранние стихи про Ленина? – равнодушно поинтересовался Шрудель.
Гриша почувствовал, что попал в какой-то заколдованный круг, в котором все идет по хорошо накатанной колее.
– Да ладно-ладно, не боись, – успокоил его Шрудель, – он меня просто плохо переваривает. Всем про моего Ленина говорит.
– А что, хорошие стихи?
– Почему хорошие? Говно, – Шрудель как будто даже обиделся на подозрение в талантливости. – Просто я ж не только про Ленина писал.
– Да?
– Конечно. Я и про Сталина писал.
– А про Сталина лучше?
– Почему? – снова удивился Шрудель. – Тоже говно. Да бог с ними, со стихами. Куда идем?
Гриша, все еще пытавшийся переварить логику собеседника, замялся.
– Я не знаю даже… – сказал он и осекся, поймав на себе недоуменный взгляд.
– Ты что, не москвич?
– Да… то есть не совсем… А куда предлагаешь?
– Махнем для начала в «Ивушку». Или лучше в «Лиру», а? Вдарим по шампанскому. Все-таки пиво – это несолидно для такого события в твоей жизни. Первый материал, так сказать. Ну, как?
– А это где?
Лицо Шруделя, и без того длинноносое и продолговатое, вытянулось в какой-то совершенно немыслимый эллипс.
– Что? «Лира»? На улице Горького.
– Ах, да, – Гриша театрально потер лоб, как будто у него на пару секунд просто отшибло память.