– Итак! Посвятите меня в детали, дорогие мои сестры. Разрешите мне так к вам обращаться? Для дела, только для дела! Да, еще вот что. Я беру по тысяче долларов за день работы. Ваше дело примерно на две недели, суд и все-такое в оплату не входят. Только деловые бумаги.
Разговор длился три часа. В десять Аркадий Шмарин посмотрел на часы и откланялся. В двенадцать шесть грустных женщин встречали труповозку во дворе своего дома. Все оделись в черное. Гроб занесли в дом. В два в дом стали приходить люди, которые работали с отцом. Через пару часов народу собралось столько, что часть провожающих отца людей стояла во дворе, ожидая выноса тела. Похороны состоялись в шесть вечера на одном из кладбищ Москвы. Шел мелкий дождь. Стоя под зонтами, дочери молча смотрели, как гроб с отцом уходит под землю. Кусочки земли полетели из женских ладоней и стукнулись о крышку. Бравые парни заработали лопатами. И все. Ну вот и все!
– Спасибо, папа! – Отряд сестер направился к выходу с кладбища.
Приехали молча домой. В звенящей тишине поужинали, пока, наконец, молчание не прервала Жанна:
– Косинская Луиза, вы слышали?
– Это трудно было не заметить, – пробурчали невпопад все сестры.
– Значит, никто не будет удивлен, если выяснится, что наш капитан и эта сучка окажутся родственниками! – вскричала Диана.
– Девочки, а вы верите, что наш папа мог так вот с нами поступить? – самая младшая, как всегда задавала вопросы, которые мало способствовали продвижению расследования.
– Нет, я не верю, и все не верят, – убедительно произнесла Лариса и тут же перешла к делу:
– Завещание нужно проанализировать на стилистику и почерк.
– Девочки! – громогласно вступила в разговор Диана. – Если мы будем надеяться на следствие, то это тупик. Если у нас решили отнять деньги, значит, всем людям проплачено. Нас никто не будет слушать. Все эти эксперты и почерковеды давно в доле. Шмарин будет добиваться перевода дела в другое следственное управление. Иначе мы проиграем!
– А что он еще тебе нашептал? – тихо спросила Жанна.
– Он действует всегда решительно. Но он никогда не обнародует свою стратегию и тактику до суда. Как нам следует себя вести, мы узнаем от него только в день открытия процесса.
– Ему можно верить? – снова Шура вступила в разговор. Сестры зацикали на нее. Ее вопрос так и остался без ответа.