Да и готовила Зинка отменно, радуя молодого мужа вкусными обедами из самых простых продуктов. Когда она жарила картошку, то в общежитском коридоре стоял такой аппетитный запах, что рот невольно наполнялся слюной.
Никита был неприхотлив в еде. У мамы, пропадавшей с утра до вечера в школе, фирменными блюдами были каша – геркулес и чай с плюшками из школьной столовой. А тут такая Зинкина гастрономия!
Никита, благодаря стряпне молодой жены и тихим семейным радостям, раздался в плечах, возмужал и уже мало походил на того хрупкого нервного юношу, каким был еще несколько месяцев назад.
Со своей Зиночки Никита буквально пылинки сметал, не позволял ей перетруждаться, даже пол мыть и то запрещал – сам это делал, хоть и неумело.
Чудно это было для Зинки. Она то помнила, как мать до последнего дня беременности таскала тяжелые ведра и с водой, и кормом для животных. Отец никогда не предлагал свою помощь по хозяйству.
– Не мужицкое это дело, – отнекивался он, когда мать просила его хотя бы воды в баню натаскать.
А ее Никитка совсем другой – заботливый и ласковый. Когда он увидел ее с полными сумками картофеля, которые она несла из магазина, то с возмущением бросился к ней, схватил тяжелую поклажу и начал корить, что беременным нельзя то, нельзя это…
– Никиточка, беременность – это же не болезнь, – со смехом говорила в таких случаях Зинка. – Да и двигаться мне надо больше.
– Ну не знаю, – растерянно отвечал он. – Но, Зиночка, прошу тебя, не таскай тяжести. Я сам все принесу, – просил он, напуская на себя несвойственную ему строгость, становясь в Зинкиных глазах таким милым и трогательным, что ее сердце переполнялось нежностью, не испытанной ею никогда и ни к кому.
– Да какие это тяжести! – со смехом парировала Зинка. – Да и вообще – я баба сильная! – сама мысленно радуясь его заботе о ней и будущем ребёнке. И часто ловила себя на мысли «со мной ли это счастье, уж не во сне ли это?».
Одно беспокоило Зинку – ее «бывшая слава».
«Если Никита узнает правду о ее «веселом» прошлом, то как он себя поведет? А вдруг бросит ее с ребенком?» – со страхом думала Зинка.
И предприимчивая Зинка, чтобы обезопасить от прошлого свое настоящее, чтобы «не дай бог» при Никите не было сказано что-нибудь нелицеприятное в ее адрес или еще хуже, если «бывший» подвыпивший дружок полезет обниматься и целоваться, разработала свою стратегию.