Это походило на реванш – я получила то, что когда-то потеряла, что страстно желала и что было моей самой сильной болью, а теперь стало самой жгучей радостью. И тем отношения с Марком были ценны для меня, что время сокрыло своей пеленой событийность и оставило на поверхности памяти только чувства – глубокие, поэтичные, украшенные покровом дней. Мы прожили друг без друга много лет, а нас все так же друг к другу тянуло. В моей душе больше не было обиды на него – я желала его так же страстно, как когда-то давно, а он был ко мне так же пылок, как в юности.
Я чувствовала себя счастливой и раздраженной, тревожной и смиренной, пылкой и бесстрастной, доверчивой и расчетливой. Я старалась быть прежней Алисой, любящей женой и нежной мамой, и стать искусной любовницей, от которой нельзя было так просто отказаться. Я играла в опасную игру, и она возбуждала меня. Я получала удовольствие от своей работы и восторг от отношений с Марком, которые с каждым днем все больше затягивали меня. Этот мужчина был из тех, кому либо отдаешься без остатка, либо не отдаешь и минуты. Я не могла не получить его, не могла отказаться от него. Он был моей несбывшейся мечтой, которая становилась былью под моими ладонями.
Страсть губит даже самое строгое сердце. Нельзя чуть-чуть любить и быть немного любовницей. Я совершала то, что в некоторые минуты считала сущей бессмыслицей, а в другое время наделяла смыслом. Однажды я поняла, что тону и обратно мне уже не выбраться, но было слишком поздно.
Жар лирики силен. Шелковый навес любовной романтики горит быстро и зрелищно. Жаль, немногим удалось запечатлеть этот пожар. Он всепоглощающ, он сметает все, он все выжигает внутри, он жадно сжирает остатки былой совести и самолюбия. После – тьма. Зато в самый разгар тепло и свет причудливо обгладывают плоть.
Я все чаще начинала ощущать внутри себя пустоту, будто во мне образовалась брешь, и вся моя суть вытекала из меня. Только он наполнял меня. Но его становилось мало. Если в самом начале мне довольно было нескольких минут его присутствия рядом, то теперь мне недоставало и часов, проведенных с ним. Его было мало, так мало, что в минуту прощания сердце разрывалось от тоски, грудь пронзали сотни ножей сожаления. А большего я позволить себе не могла…
– Я больше не могу, – однажды выпалила я, оттолкнув Марка от себя. – Все надо прекратить. Все это начинает меня душить…