‒ …следачка, девчонка молодая, говорит: «Кровищи-то, кровищи! Страшное ДТП…», ‒ рассказывал за обедом командир отделения первого хода Орлов. ‒ «Да где же, кровища-то, спрашиваю, всего один пострадавший с переломом». – «А там», ‒ и на красную лужу показывает. – «Так это же антифриз!»
Все дружно загоготали.
‒ Но это ещё не всё, ‒ продолжал Орлов, прихлёбывая суп. ‒ У них там место ДТП было конусами огорожено. Так вот, едет маленький китайский грузовичок, водитель не заметил, зацепил бампером один и уволок за собой. Я им говорю: «Кажется, ваш конус тю-тю». Гаишники всё побросали, прыгнули в свой автомобиль и помчались с мигалками за подотчётным инвентарём…
‒ А почему лимона нету? ‒ капризно поинтересовался Ильюхин. Сам он готовил простые незамысловатые супы, для чего отправлял в кастрюлю целую рульку от выращенной им же самим свинки и варил до тех пор, пока с кости не сползало всё мясо. Его супы всегда были наваристы и даже вкусны, но обилие жира, сала и шкурок Волошина порою отпугивало.
‒ Не слушай его, отличный суп!
‒ Лимон это уже на ваше усмотрение, но вообще я про него забыл, ‒ честно признался Волошин.
‒ А мы дома всегда с лимоном делаем, сразу его в кастрюлю крошим, ‒ поделился кулинарным секретом Ильюхин.
‒ Спасибо, Волошин! Очень вкусный обед сегодня.
‒ Волошин, а как суп называется? ‒ спросил Каплан, который обедал одним из последних.
‒ Солянка.
‒ Точно, солянка. Ты мне рецепт напиши обязательно. ‒ Каплан поскрёб пустую тарелку в надежде нацедить ещё капельку с колечком маслины. Потом неожиданно сказал: ‒ А давай ты всегда будешь по кухне дежурить?
‒ Ну уж нет! ‒ замотал головой Волошин, но само предложение ему польстило. Суп и в самом деле вышел отменным.
Остаток дня прошёл тихо. Караул переделал все задания, указанные в журнале ежедневных поручений, и в шестом часу уселся полдничать, когда в части нарисовался Дмитрий Сергеевич.
Начальник отряда подполковник Голубочкин с самого своего приезда в город никогда не пользовался должным уважением среди подчинённых. Из-за невысокого роста и раздутого эго к нему накрепко приклеилось прозвище Наполеон, которое, впрочем, имело ещё и другие более уничижительные варианты.
Дмитрий Сергеевич был трусоват, одинок и уже несколько лет проживал в гостинице, в номере которой держал рацию, благодаря чему мог слышать все переговоры на выездах.