Уже поздно из университета вышел джентельмен на пару десятков лет старше ее, с старческим животом, торчащем у него из пиджака, толстой сигаретой, дрожащей посреди губ, и руками, овитыми сетью тухлых вен, в грязном мелу на кончиках пальцев. Голова у него была совсем без волос, покрытая крошкой смурых стариковских пятен. На спине висел черный портфель. Она (неизвестная) позвала его уже на подходе к саду.
– Мистер Эдвардс! – закричала она на английском, когда пригляделась.
Профессор поправил очки, искривляя физиономию, убрал сигарету и внимательно обернулся к ней. Тело его немного наклонилось вперед.
От незнакомки в свою очередь сразу же жутко пахнуло табаком и запахом жженых перьев с какой-то копотью. Грудь у нее исказилась от дрожи еще раньше, чем она начала говорить, и руки обвились об одну из выбитых буклей волос, которую она тут же стала нервно накручивать.
– Это… это я в-вам звонила…
– А!.. да, я вас помню.. вы насчет сына… э-эм… забыл, как его, извините…
– Кардашов… Станислав Кардашов…
– А… да, да, да… Кардашоу… м-гу… да, я вас слушаю…
– Я его мама…
– Я понял, понял…
– В-видите ли, я вас тогда п-просила… он в этом семестре по вашему предмету экзамен… не сдал. Простите…
Неизвестная положила руку себе на яремную ямку и попыталась перевести дух. Совсем ненакрашенные глаза у нее закрылись на пару секунд, и тяжелый звук пробежал по горлу, когда она попыталась сглотнуть.
– Я… м-мне так тяжело говорить эти слова… я в-вас уверяю… он все остальные экзамены в этом году сдал…