Минуты службы тянулись медленно. Тяжело складывались в часы. Скука и бессмысленность охраны зала навевала грусть.
Громко и продолжительно зевнув, Люк попытался расшевелить своего престарелого собрата по оружию вопросом:
– Дядя Шур, давно хочу тебя спросить: почему королевство наше называется Королевством Прекрасных Дам?
Прежде чем ответить осторожный Шур по привычке осмотрелся по сторонам и убедился, что в зале никого нет. Лишь после этого он повернулся в сторону юноши и тихо снисходительно прохрипел:
– А ты не знаешь?
– Не знаю, – искренне пожал плечами парень.
– Вот молодёжь пошла! Историю своей страны не знают. Чему вас только в школе учат?! – заворчал старик.
Хоть он и изобразил недовольство, но на самом деле ему было приятно в очередной раз показать молодому поколению своё превосходство в опыте и знании жизни. Поэтому он даже позволил себе расслабиться и вальяжно прислонился спиной к стене, положив щит рядом со ступеньками трона. Возраст давал себя знать и было приятно получить опору для уставших костей.
– Опять бухтишь?! – подзадорил товарища Люк. – Лучше расскажи. Сам-то ты историю знаешь?
Для солидности Шур решил немного обидеться за такие слова. Он косо и негодующе посмотрел на юношу и сурово произнёс:
– Ты ещё не родился, когда я лично эту самую историю делал. Я на службе почитай уже годков этак тридцать состою. Всего насмотрелся. А уж где побывал… Четырёх королей пережил. У меня на глазах столько дворцовых дел прошло…
С видом опытного рассказчика старик на минуту замолк. Его глаза подёрнулись дымкой воспоминаний каких-то только ему известных событий. Люк понял, что сейчас лучше промолчать и не перечить, чтобы не спугнуть начало интересного повествования, которое он собирался услышать от седовласого солдата. По опыту парень хорошо знал, что в такие минуты разумно превратиться в слух. К тому же молодой стражник уважительно относился к старику. И за его возраст и добродушие, которым Шур одаривал юношу. Шур всю жизнь прослужил в королевской армии. Многие годы провёл в казармах и не обзавёлся семьёй. Поэтому он часто смотрел на Люка, как на непутёвого сына, которого у него самого, к сожалению, не было. Парень чувствовал это отцовское расположение к себе и отвечал такой же добротой и заботой.
Выйдя из задумчивости, Шур снова внимательно осмотрелся по сторонам, медленно присел на ступеньки у трона и продолжил: