Четыре сигнала от стволового и в проеме заметно устремляется вверх стальной трос.
Смена кучно ждет в сторонке своей очереди, разговоры, суета возле окошка табельщицы.
Клеть плавно остановилась на уровне, слышны голоса, безликие лица, всё слилось в одной гамме. По одному оперативно выходят черные люди, лишь белые глаза и зубы.
Клетевой дает рукой команду на погрузку, собирает жетоны, плотно упаковываемся, засов, четыре сигнала, спуск.
Холодные металлические листы и свежий поток воздуха пробирают. Темно, шум поверхности исчез, только звуки конструкции при движении. В луче от коногонки видно капеж воды и видимое ощущение скорости по мелькающим блокам ствола.
В душе тревожно, вниз пол километра, вспоминаешь истории по ТБ о падении.
В тесноте начинается диалог двух людей, один с подколками и шуточными оборотами сыпет последовательно вопросы. Ведя беседу хорошего настроения, ярко и с матами, выразительно льется речь от оппонента. Всеобщий смех.
Из темноты появляется зеленоватый свет, медленно останавливаемся, сигнал, засов, выходим.
Ярко освещено, сквозняк. Вагонетки пустые и с лесом, крепи и оборудование. По штреку упорядоченная паутина из кабельных линий. По над стенкой в ряд пускатели, гул сухой подстанции. Повсюду усыпана инертная пыль.
Рельсы и высокие бетонные арки. Временная мнимая свобода светлого пространства, успокаивает и приглашает в путь.
Перед дверью нас дружно обогнали несколько человек, со словами, – «Скорей! Будете в развалку идти – пешком пойдете!».
Вокруг облако инертной пыли из под ног, лучи коногонок. По мере усаживания в вагонетки огни гаснут, много свободных мест, темно.
Холодное сидение, пронизывающий воздух, тихий шум диалогов, тронулись. По пути разглядываю состояние крепи, обводнение, обвалы. Прикрываю свет ладонью, смотрю лица, отраженно сверкают глаза. Монотонная тряска усыпляет.
Рука по плечу, суматошные лучи, прибыли. Дружно направляемся за всеми, можно идти не задумываясь. Под ногами также толстый слой инертной пыли.