– Помогите! Пожалуйста! – ещё удары.
Адонис остановился. Неужели он поможет?!
Он злобно посмотрел в сторону туалета.
– Что у нас сегодня по плану? – он открыл план дня.
После просмотра списка дел, он равнодушно прошёл возле криков и вошёл в раздевалку. Адонис равнодушно, переводя усталый сонный взгляд по рядам курток, выискивал свою одежду. В раздевалку ввалились его одноклассники, бросая на Адониса колкие взгляды. К Адонису подошёл, походкой орангутанг, Борис, не знающий ничего, кроме турника, брусьев и гантелей и наивный «проповедник» их класса – Пётр. Они дико сверлили Адониса глазами. Адонис и бровью не повёл, переведя на них ледяной мрачный взгляд, и совсем не моргая хмуро исподлобья вонзаясь в их лица зрачками.
– Адонис, – сурово сказал Борис, от него тошнотно несло потом. – Нам надоело терпеть…
– Моё эгоистичное, нахальное, агрессивное поведение?! – перебил его Адонис.
Борис и Пётр хмуро переглянулись.
– Да! – воскликнул Петя. – Твои выходки безнравственны, что выказывает всю пустоту и бедность твоего внутреннего мира!
– Мне плевать, что вы там себе думаете, и вообще идите в… – продолжение слов Адониса никогда не следует произносить в высоком обществе.
– Адонис, – Борис положил руку на плечо Адониса. – Просто, веди себя, пож…
Адонис встретился с ним взглядом, по мускулистой руке Бориса пошли мурашки, а ладони вспотели. Борис дрогнул и отшатнулся, скорей отворачивая голову от мучительных лазеров глаз Адониса.
– Лапу свою потную с плеча убрал!!! – голос Адониса, словно гром, пронёсся по всем кабинетам и этажам.
Борис смущённо засунул руку в карман. Пётр сделал шаг к Адонису, смело взглянув прямо в безжизненные, будто мёртвые ледяные глаза:
– Я тебя понимаю… человек не может быть добрым, пока на душе камень… ты чувствуешь одиночество и это…
– Sei nicht dumm, du Idiot! – протараторил Адонис, надевая куртку. (Нем.: «Не тупи идиот!»)
Пётр ничего не понял, но отчётливо ощутил, что его оскорбили, сделал шаг назад и вопросительно посмотрел на Бориса. Борис топнул ногой, и свирепо схватив мощными руками Адониса, прошипел:
– Веди себя как человек! Ты понял?!
– Мне, от таких как ты понимать нечего, – и добавил: – Ничтожество!
Борис покраснел и крепче сжал плечи Адониса, лицо которого не выражало ни испуга, ни злости, а простой холод и равнодушие, приправленные высокомерием.