– Убирайся, – зашипела Оксана.
– Что? – не расслышал Юрка, он уже допил водку и привычно поставил пустую бутылку под стол.
– Я говорю, убирайся сейчас же из моей квартиры! – повысила голос девушка.
– Ксан, ты че? Тебе самой выпить надо, расслабишься, может, поласковей станешь, – ухмыльнулся Юрка, – у меня в загашнике еще одна бутылка есть. Сейчас принесу.
– Не буду я с тобой пить. Проваливай, понял?
– Или что? – взгляд Юрки вдруг стал недобрым, в нем появился холодный, безжалостный отблеск, – мужика своего позовешь на помощь? Где он, мужик-то твой? Мужик, а-у! Приходи спасать Ксаночку от злодея! Ну, где же мужик-то? А я тебе так скажу: нет у тебя никакого мужика!
– Есть! – громко крикнула Оксана. Она знала, есть, у нее есть Соколов. Ах, если бы он только знал в какой переплет она попала!
Юрка вдруг резко вытянул руки и схватил ее за плечи, схватил сильно и больно, потащил по коридору в ванную, затолкнул внутрь, и, не отпуская, сказал:
– А где зубная щетка твоего мужика? Я вижу только одну. Где его мочалка? Где бритва его? Чем он рожу по утрам бреет? Твоей, что ли, пользуется? Где трусы его? А носки где? Ну, что? Долго еще врать мне будешь?
Он обхватил шею девушки одной рукой и попытался прижать ее лицо к своему. Не помня себя, Оксана извернулась и ударила Юрку коленом в живот. Хотела куда пониже, но уж как вышло. Он охнул, согнулся пополам и свалился на пол в коридоре.
– Жирная сука, – прохрипел Юрка. Если бы он не был настолько уставшим и сомлевшим от жратвы и водки, он бы ей показал, она бы навсегда этот вечер запомнила, да она бы три дня ходить не могла.
– Монатки забирай и проваливай, иначе ментов вызову, – отдышавшись, уже спокойно и твердо сказала Оксана. И Юрка не сомневался: эта вызовет.
Оксана сидела в комнате и ждала, пока несостоявшийся насильник покинет ее квартиру. Она слышала, как Юрку вырвало два раза в коридоре. Конечно, он мог бы добежать до унитаза, но делать этого не стал. Нарочно, гад, сволочь. Слышала, как он от бессилия обзывал ее обидными словами: жирная сука, старая дева, страшила. Оксана сидела с каменным лицом, но в душе боялась, что Юрка войдет в комнату, опять вздумает начать то, что она пресекла в ванной. Наконец, дверь хлопнула. Ушел.
Оксана еще некоторое время не выходила из комнаты, никак не могла себя заставить, потом побежала в прихожую и закрыла дверь на щеколду, – так спокойнее и надежней. Из коридора несло кислой рвотой. Девушка зашла в ванную и намазала ноздри «звездочкой». Этому она научилась от матери, той тоже частенько приходилось вымывать полы от отцовской блевоты. Оксана налила в оранжевое ведро воду и принялась за уборку. По щекам ее медленно и тихо ползли теплые слезы, но она не вытирала их. Ей было противно трогать лицо. Противно было находиться в этой квартире. Противно было чувствовать себя живой.