– Ну и чё?! – Мать еле стояла.
Я спустила ноги с лавочки и выжидающе посмотрела на неё.
– Ну и?! – мать приподняла губу и обнажила зубы. Прищурив глаза, она смотрела на меня. – Пошла! – грубо бросив, мотнула головой в сторону подъезда.
– Нет, – спокойно, но твёрдо сказала я и метнула на неё ледяной взгляд.
– Ну и х**с тобой! – плюнула мать и закрыла дверь.
Я снова забралась на лавочку с ногами. Господи, как стыдно, это же никогда не изменить. Неужели я никогда не выпутаюсь из этой паутины? Неужели меня всегда будет тянуть к таким людям, как мать и Олег? Неужели я не смогу себя перебороть и послать их куда подальше? Зазвонил телефон впервые за пять месяцев. Я решила взять трубку.
– О, привет, – раздался радостный и в то же время удивлённый голос.
– Привет, удивлён?
– Нет, нисколько, чем занимаешься? – Лёша шумно выдохнул.
– Я просила не курить, когда со мной разговариваешь.
– Как, у тебя видеотелефон?! – изумился он.
– Нет, хороший слух.
– Где ты? – вдруг встревоженно спросил Лёша.
– На лавочке, – держась из последних сил, сказала я.
– Тебе плохо.
– Да, – заревела я. Слёзы вновь полились фонтаном.
– Я приду, – твёрдо сказал Лёша.
– Я далеко, не стоит. Не хочу. Я должна одна, я сама! – уже захлёбываясь слезами, говорила я. – Не хочу тебя видеть, ты мне не нужен! – чуть не кричала я.
– Я приду.
– Я на Мечникова! Доволен?! Сижу у сраной многоэтажки. Выгнана из дома в очередной раз. Брошенная, отвергнутая и на хрен никому не нужная. Что тут будешь делать?! Сопереживать, слушать?! Очнись! Здесь не розовые замки, спасать меня не надо, я разберусь со всем сама!!!
В трубку раздались гудки, я хлопнула крышкой «Самсунга». На душе было гадко, ну зачем? При чём тут он? Но держаться нет больше сил. Этот день бесконечен.
Я подняла голову. Из-за светящихся окон и фонарей звёзд было не видно, даже луну заволокло тучами. Сжала рукой горло, такой истерики не было давно – это странное и пугающее чувство беспомощности и отвращения. Боль. Обида, агония в моём теле не прекращались ни на секунду. Пора было охладить голову, срочно, но мозг отказывался.
Минут через 15 я пришла в себя и стала анализировать ситуацию. Снова и снова повторялись в голове слова Олега: «Твоя гордость тебе в жизни не поможет». Последнее, что он бросил мне в спину. Облокотившись на стенку, я размышляла над смыслом слов. Конечно, если сейчас обуздать свою обиду, можно вернуться к матери и ничего не менять. Смириться, что тебя не ценят, да и зря было надеяться, что за месяц можно изменить человека. Вообще, нужно было понимать, что у неё тоже моральная травма, всё-таки Димке сегодня 40 дней. И матери тоже тяжело, да и алкоголь всё меняет. Был бы Димка жив, всё по-другому бы было. Незлобный, душевный, настоящий отчим, прекрасный друг. Жаль, что так рано не стало…