Бэйтс приветственно помахал рукой. Подойдя, он произнёс:
‒ Гуляете с братом…
‒ Да, я часто вывожу Эндрю подышать свежим воздухом. Братик, поздоровайся с инспектором… ‒ сказала девушка, наклонившись к нему.
Она мягко похлопывала его по плечу и указывала ладонью на гостя. У юноши не двигалась рука, застывшая на весу, голова была слегка наклонена, а рот перекошен. Глаза его казались вовсе безжизненными, смотрящими в непонятном направлении, цвет их также был мутным, каким-то серо-голубым. Эндрю что-то промычал, но вряд ли он осознавал о происходящем. Бэйтс понимал, что юноша очень болен и ничего не может делать сам, похоже, развитие его давно остановилось, хоть и являлся он самым старшим.
‒ Можно узнать, Эндрю всегда был таким или что-то случилось при жизни? ‒ насмелился задать не совсем этичный вопрос Бэйтс.
Моргана отреагировала совершенно спокойно и ответила, что брат таким родился. Инспектор кивнул с легкой улыбкой в знак понимания. Он взглянул наверх, это заметила юная и спросила, что же ищет инспектор.
‒ Да так… изумляюсь красотой вашего дома.
‒ Это да… у папочки превосходный вкус, ‒ ответила Моргана.
‒ Этот дом выбрал мистер Левингтон?
‒ Он самый. Когда родители папы умерли, он продал их особняк, потому что ему было тяжело там жить, да и особняк далеко от города. И вот мы здесь, ‒ рассказала юная.
Она казалась общительной и открытой, довольно-таки простой, но Бэйтс уже понял, что простота ей присуща не всегда, по желанию.
‒ А вон там несколько окон в моей спальне, ‒ вдруг показала Моргана на окна с зелеными портьерами на втором этаже.
Бэйтс взглянул и похвалил красивые портьеры.
‒ Зеленый ‒ мой любимый цвет, ‒ поделилась юная.