Вернувшись в родную Бессарабию, оккупированную уже румынскими войсками и присоединенную к Румынии, Керсновский недолго задержался здесь. Он окончил Консульскую академию в Вене, затем университет в Дижоне (Франция), прослушал курс во французской военной школе Сен-Сир. Обосновавшись в Париже, Керсновский начал писать статьи на темы военной истории, особенно последней мировой войны. Он анализировал вопросы стратегии и тактики, вооружения армий, взаимосвязи политики и войны. Глубина его познаний и суждений поражала аудиторию. Немцы переводили его статьи, подписывая их «der russischer General Kersnovski», хотя Керсновский никогда не имел офицерского звания.
Его прозорливость, точная оценка военно-политических событий поражают и сейчас. Еще до прихода к власти в Германии Гитлера Керсновский предвидел неизбежность Второй мировой войны и предрекал: «Для нас, русских, важно не забывать, что с воскресением германской армии восстанет из небытия наш недавний заклятый враг». Как гражданин Франции, он был призван в 1940 году на войну. «Грустно и несправедливо, – признавался он в одном из писем, – умирать на чужой земле и за чужую землю, когда я хотел быть полезным своей Родине». Он получил тяжелое ранение, но выжил.
Керсновский публиковался главным образом в «Русском военном вестнике», выходившем в Белграде. Там же с 1933 по 1938 год вышли четыре тома его «Истории русской армии» – главного труда всей его жизни, поставившего его имя в ряд самых проникновенных русских историков. Известность пришла к Антону Керсновскому в эмиграции, а на родине его талант был открыт читателю только в 1990-е годы. Его «История» (в данном издании – все четыре тома) после первой же публикации в 1992–1994 годах завоевала популярность и в дальнейшем неоднократно переиздавалась (в том числе все четыре тома в одной книге) Военным издательством в 1999 году.
Керсновский мог пользоваться только теми источниками, которые русская белая эмиграция сумела вывезти из России. Тем удивительнее, что во всей своей объемистой «Истории» Керсновский допустил только одну фактическую ошибку, да и то относящуюся к предыстории описываемого им времени, – когда написал, что последняя Засечная черта Русского царства проходила ближе всего к Москве, хотя на самом деле это была древнейшая Засечная черта. Впрочем, эта единственная неточность совершенно не умаляет достоинств книги.