Рванув к двери, он, впрочем, остановился перед ней, сообразив, что не может просто выскочить в коридор и понестись на выход. Стража, стража, бесчисленная стража на этом пути… пропустила бы его.
Конечно, пропустила бы!
Он же – доверенное лицо владыки! Кто бы посмел его спрашивать, куда он несётся?
…и никто не помешал бы следующим же утром нагнать корабль анжельских купцов и силой вернуть его на место, как только выяснится, что он куда-то пропал, и стража доложит, что его видели несущимся в порт…
Дерек сел и задумался, ища выход из этого положения.
Он находился в центре охраняемой крепости, в Цитадели владыки, да ещё и в самом охраняемом внутри неё дворце – дворце владыки. Не существовало ни единого шанса выскользнуть в город мимо мощной охраны. Грэхард был параноиком; и кто, как не Дерек, знал, насколько хороша система внутренней безопасности его крепости?
Несколько минут понадобилось Дереку на то, чтобы осознать, что у него нет ни одного шанса. Он может выйти наружу, да, но куда ему деваться потом? Утром же по его следу пойдут лучшие ищейки владыки – и непременно его обнаружат.
Постепенно – перебирая самые безумные способы побега в голове – Дерек погружался во всё большее отчаяние. Наконец, вновь отбросив вещи, он улёгся на свою кровать и сжался унылым комочком. Щека, коснувшись подушки, вскипела болью; зашипев сквозь зубы, он сел, обхватывая колени руками и пялясь в темноту.
– Грэхард никогда не отдаст своё, – тихо напомнил сам себе Дерек.
«А я принадлежу Грэхарду», – мелькнула мысль, вызывающая острый и глубокий протест.
«Ты. Будешь. Выполнять. Мои. Приказы» – стрельнули в голове злые и уверенные слова владыки.
Куда он денется? Конечно, будет. И сегодня, и всегда – всю свою жизнь.
Грэхард для того и купил его, чтобы он выполнял его приказы – а если глупышке-Дереку и казалось, что между ними завязалась дружба, так это чисто от богатого воображения! Разве грозный владыка умеет дружить?
Дерек даже чуть насмешливо фыркнул: такое сентиментальное слово, как «дружба», совсем не сочеталось в одном контексте с такой мрачной бесчувственной громадой, как Грэхард.
– Конечно, я буду выполнять его приказы, – обиженно буркнул он.
От безнадёжности в глазах закололо. У него не было даже иллюзии выбора – уехать или остаться – потому что он не мог, не имел ни малейшего шанса уехать.