На какое-то время она точно разучилась чувствовать. Забыла, как радоваться и грустить, как пугаться судьбы и с отчаянием бросаться в ее объятия. А потом Руслана засмеялась.
Войко?! Почему он? Как?
Наскоро поверх исподнего платья она натянула кафтан, надела сапожки и выскочила на улицу.
– А вот и невеста! – мать Богданы с широкой улыбкой подтолкнула Войко навстречу Руслане. Он шагнул неловко, неохотно, посмотрел в глаза своей нареченной, и что-то в этом усталом, печальном взгляде отозвалось внутри Русланы.
Она чувствовала то же, что и Войко.
– Это ошибка, – сказали они почти одновременно, отчего народ довольно заулюлюкал, а матушка Русланы запричитала:
– Как это ошибка? Вы вон уже как спелись, голубчики!
Испуганный взгляд заметался, и в толпе Руслана вдруг увидела Богдану. Подруга держалась в стороне – невеселая, бледная. Похоже, свои сердцецветы она не получила. Богдана что-то произнесла одними губами, глазами стрельнула на Войко. Спрашивает, как так произошло, догадалась Руслана. Она метнулась к подруге, но ей и пяти локтей пройти не дали.
– А ну-ка!
Чужие руки потянули Руслану прочь от Богданы, в сторону бани позади дома. Она забилась, как пташка в силках, пытаясь вырваться, но то вызвало лишь смех.
– Отец! – закричала Руслана, найдя взглядом Моймира. – Скажи им! Я хочу уйти, отец!
Моймир поджал губы, виновато развел руками. «Таков обычай», казалось, говорил он безмолвно.
– У вас сегодня Крашняна! Куда бежать собрались? – Войко и Руслану в несколько пар рук уже подтащили к низкой бревенчатой бане. Войко больше не пытался сопротивляться. Сухой и безжизненный, как опавшая листва, он следовал чужой воле, как снежинка подчиняется ветру.
Руслана же, стряхнув с себя морок бессонной ночи, еще пуще принялась вырываться. Кафтан распахнулся, ленту из нерасплетенных на ночь волос вырвал ветер. Темные волосы разметались, стекая по тонким плечам темным буйным водопадом.
– Не смейте! – зарычала она сквозь зубы, точно дикий зверь. – Не смейте запирать нас!
С горечью она увидела боль в глазах отца, а на лице матушки – раздражение. У своей калитки с ноги на ногу переминалась растерянная Богдана.
– Что случилось? – вдруг раскатисто пронеслось по двору, и на какой-то миг Руслана оцепенела. Голос Яромира, ее неудавшегося жениха, ужалил, как оса.