В общем, стала я сбивать сосульки над дверью. И залипла на это дело. В результате рухнул весь снежный слой с частью крыши с таким звуком, словно цунами прошёлся, и при этом завалило дверь.
Oh, shit. Я лишь испуганно прикрыла рот руками и вжала голову в плечи. Это не та ситуация, когда за пару минут можно скрыть следы преступления. В общем, мне кажется, меня скоро выселят…
Вильяму пришлось вылезти через окно. Он выругался и, бросив на меня крайне недовольный взгляд, кинул мне в руки лопату расчищать проход. К счастью, лопат было две и рук тоже две пары. Он помогал и даже не ругался, хотя я ожидала. Правда, потом весь вечер ворчал что-то красноречивое про весь мой род и какая я несносная девчонка. Ну, как говорится, на правду не обижаются.
А к ночи ему неожиданно стало плохо. Сначала мне показалось, что просто утомился, пока расчищали завал. Но он сидел в кресле такой болезненно бледный, с кругами под глазами и потухшим взглядом, что казалось, вот-вот упадёт в обморок. Меня это не на шутку испугало. Видимо, действительно болезнь серьёзная. Но как-то очень спокойно он к этому относился. Я спрашивать не стала, по нему видно, что не в настроении и говорить со мной не намерен. Но сварить суп всё-таки предложила. Вильям отказался, послал меня за банками с эликсирами в погреб, а потом и вовсе выгнал из комнаты, устроившись спать на диване в гостиной.
Беспокойно походив кругами около камина и пару раз почти не специально наступив Скаю на хвост, я угомонилась. Залезла на кровать и, глядя в окно в темноту между деревьями, тревожно вздыхала. А если что-то случится? Вдруг он умрёт? Страшно представить, как я тут одна буду справляться и справлюсь ли. Я же вообще в таких условиях жить не умею. Ни охотиться, ни стрелять, ничего.
Прошло несколько дней. Но того, что случится дальше, я никак не могла предвидеть. Нет, не я снова накосячила. Ничто не предвещало беды, я, как обычно, проснулась, разогрела поесть и принялась тереть пол шваброй в коридоре, тихо напевая под нос песню.
В дверь постучали так неожиданно и громко, что я вздрогнула и едва не выронила швабру. Замерла вполоборота с изумлённым лицом. В голове крутился единственный вопрос: кто и зачем? Мы же в дремучем лесу. Сомневаюсь, что это почтальон.
Я быстро пересекла кухню, распахнула дверь на задний двор и, найдя взглядом Вильяма, что расчищал снег, негромко позвала: