Мы здесь живьём. Стихи и две поэмы - страница 10

Шрифт
Интервал


И до взморья отсюда добраться – две сотни гривен
по наезженной трассе, не так ли, – знакомая блажь?
Но ведь ты здесь родился, а значит, не будь наивен,
эта степь – твоё личное море, твой дикий пляж.
Под обветренной кожей, под веками, в подреберье
море плещется, как живое, – искрит янтарь.
Это море – твоя свобода, твой дом, твой берег,
оберег твой, твоя история и печаль.
Знаешь, Господи, это счастье, что так привычно
из окна наблюдать, как морем вскипает степь
и плывут облака – вон одно, словно ключ скрипичный,
и так хочется каждое облако рассмотреть…
Каждый камень под ярким солнцем играет светом,
преломляет луч, так хлеб преломляешь ты
с самым близким, твоим, проверенным человеком,
с тем, кто знает тебя до точек и запятых…
С тем, кто тоже почувствовал море однажды кожей,
на безморье иные смыслы, иные ветры, иное дно.
Город мой. Будь. Пожалуйста. Осторожен.
Мой степной чёрнокаменный Город До.

2014 год, Донецк

«На войне не отыщешь ангела – жодного…»

На войне не отыщешь ангела – жодного.
То куди подівалися янголи? Холодно
на морозном ветру стоять, и молиться Господу,
и глядеть, как на белом снегу возникают оспины.
Подари мне цветы – живые, а не железные,
и не надо, прошу тебя, плакать и соболезновать,
просто дай мне возможность выжить и не отчаяться,
разреши мне проснуться в спальне. Не в усыпальнице.
Я прощу тебя. Я прошу тебя, стань мне Родиной,
только ты всё глядишь на оспины, как на родинки,
говоришь: «Потерпи, и услышишь ангелов».
Но они не поют, а глядят, затаив дыхание,
как в мучительном небе цветы расцветают дикие —
ядовитые гиацинты да траурные гвоздики.

2014 год, Донецк

«в небе над нашим Донецком…»

в небе над нашим Донецком
цветут цветы
гиацинты
гвоздики
пионы
в небе над нашим Донецком
кровавый закат
в окнах домов Донецка
иконы
чтобы не прилетело
чтобы никто не погиб
только бы наступило утро
оно вечера мудренее
страшно
это когда
гиацинт вершит геноцид
а всё остальное
свет мой
наш город преодолеет

2017 год, Донецк

Сара

Моя Сара не носит туфель на низком ходу,
и на каждое слово у неё то байка, то присказка.
С ювелирной точностью Сара предсказывает судьбу,
и судьба эта непременно в затылок выстрелит.
Сара кольца снимает и раскладывает Таро,
у неё на груди под крестиком бьются голуби,
есть в цыганском сердце потайное – двойное дно,
за семью замками, за десятью щеколдами.
К моей Саре приходят люди со всех сторон,