Немая сцена в гоголевском «Ревизоре» была менее впечатляющая, чем здешняя. Зал просто окаменел от такого известия: собравшиеся не дышали минуты две, переваривая эту жуткую новость, пытаясь осознать услышанное и соизмерить с должностью, которую целый год занимал Марат Каирбаевич Каирбаев.
Первым вышел из комы мой приятель – председатель райкома профсоюза. Он выбежал из-за стола президиума прямо ко мне, выхватил у меня блокнот:
– Ты это, Николай, не пиши, чтобы в газете об этом и намёка не было.
Сосед с боку хихикнул. Подхватили другие. И тут такой хохот в зале начался, что даже люстра закачалась. Зал минут пять сотрясался. Один Марат сидел бледный и не смеялся. Председательствующий объявил перерыв.
Отчёт об этом собрании партийные власти так и не разрешили печатать в газете. Каирбаев уволился из совхоза и уехал, но журналистские тропы снова свели меня с ним. Уже в Целинограде встретились (сейчас этот город Астаной называют). Марат устроился в областной драмтеатр заместителем директора по хозяйственной части. Вот на десятилетие открытия этого театра я и попал по газетным делам. Со смехом повспоминали с ним то совхозное собрание, после которого на весёлом банкете мы всё же выпили бочку пива профсоюзным активом.
– Сегодня по завершении торжественной части юбилея театра банкет пошикарнее будет, – заверил Марат. – И пиво отличнейшее. Чешское закупил, бутылочное.
Это мы предполагаем, а где-то кто-то располагает. Да ещё как! Ну, сперва доклад, потом поздравления: устные – зачитывали, материальные – вручали. Все хлопали, ладошек не жалея. Артисты сценки показывали, пионеры стишки юбилярам читали. Власти города и областные культначальники елей лили, по праву нахваливая молодой коллектив. Предгорисполкома в своей торжественной речи отметил, что после капремонта в театре установили круговую вращающуюся сцену. Пока на сцене идёт одно действие, на второй её части готовятся декорации следующего, а затем одним поворотом рычага сцена вращается по часовой стрелке, и пьеса без антракта перетекает к финалу.
Вот в этом-то и была вся собака зарыта для нашего Марата. Видимо, кто-то из рабочих за кулисами в буквальном смысле понял слова городского головы и включил поворотный механизм этой самой сцены. Весь президиум в страхе поплыл за левую кулису, а собравшимся в зале открылась картина маслом с застольным натюрмортом: огромные столы, заставленные яствами и разнокалиберными бутылками, предстали нашему взору. Во главе этого кулинарного шедевра восседал перепуганный Марат Каирбаев с огромной бараньей ногой в одной руке и бутылкой пива в другой. Когда увидел битком набитый городской общественностью зал – онемел. Как, впрочем, и общественность. Такая вот сцена из спектакля. Немая. Гоголю подобное и не снилось.