– Пол-литра водки, – и со знанием дела добавил: – Для начала…
О том, какой напиток, с точки зрения медицины, полезней, военные выяснять не стали, а в качестве достижения взаимопонимания заказали оба.
Вскоре заиграла музыка. Репертуар местных исполнителей поражал своей безграничностью: от звучавших по всей стране итальянцев до «Птицы цвета ультрамарин» в исполнении набиравшей обороты «Машины времени».
Ошалевшие от счастья и свободы, курсанты ринулись приглашать дам. С отмечавшими по соседству завершение сессии студентками пединститута они быстро нашли общий язык, при этом с ореолом таинственности отвечали, что сами учатся на секретном факультете КПР. На недоуменный вопрос с гордостью поясняли:
– Комитет политической разведки!
Несмотря на всю строгость «конторы», молодые люди по-гусарски весело травили байки и даже рассказывали неприличные анекдоты. С каждым танцем объятия становились крепче и теплее. Зеленый змий брал верх в борьбе за чистоту помыслов и равновесие. Незаметно компания распалась, и каждый ушел в свободное плавание…
Восстановить цепь событий удалось на следующий день в полковом лазарете, куда мы, недосчитавшись в своих рядах кое-кого из боевых друзей, прибыли как большевики на конспиративную квартиру.
Слегка помятый медик «втирал» байку, как обещал какой-то даме бальзаковского возраста изготовить эликсир молодости, а она долго не хотела отпускать его из своих жарких объятий. Зёма поведал, как под звездным небом пробирался в часть через забор с колючей проволокой и чуть было не нарвался на часового. А что исчез из ресторана по-английски, не попрощавшись, так это виноваты годы, проведенные в длительной зарубежной командировке. Коммунист Флюс на заседании ячейки отсутствовал. Посыльный боец доложил, что стажера в расположении роты нет, и на связь он не выходил.
Только мы погоревали, как осторожно в едва приоткрывшуюся дверь просунулась бледная и отмеченная рассеченной бровью физиономия прогульщика. Убедившись, что здесь нет засады, сержант ввалился в комнату и грохнулся на первый попавшийся табурет. Мы кинулись с расспросами: «Где был, с кем так яростно сражался?» Младший командир виновато отводил взгляд и осторожно потрагивал запекшуюся рану.
– Душевая работает? – нервно спросил он.
Не сговариваясь, мы переглянулись, по комнате распространялся весьма специфический запах. Кто-то даже возмутился: нечего, мол, в помещении воздух портить. Веня тут вконец замешкался, что ему никогда не было свойственно.