Остранение - страница 3

Шрифт
Интервал
мне так одиноко.
Отец говорит, Адам был как я,
но только с дыханьем божьим,
кровью в жилах, нутром горячим,
молочной кожей,
с жаждой славы, любви и мести
в мятежном сердце.
– Оттого Адам и был смертен, а ты бессмертен.
Отец говорит, что меня приручил и теперь
за меня в ответе,
что в груди без сердца легче, вольней без сердца.
Он не знает: во мне давно
зародилось сердце,
и теперь оно бьется, так бьется, что я научился
плакать,
слезы мне смывают черты, лицо начинает капать,
и тогда я снова рисую себе глаза деревянной
палкой,
и когда приходит отец, я ему улыбаюсь,
легко, широко и ярко,
потому что я самый обычный голем,
а голем не может плакать.
19.04.2022

Снег хрустит под ногами, и дед говорит внуку…

Снег хрустит под ногами, и дед говорит внуку:
– Мне всегда хотелось увидеть большую зиму.
Звезды падают с неба, в воздухе пахнет дымом.
Дед дитя обнимает и дует ему на руки.
– Посмотри, снежинки похожи на хлопья соли,
крошки белого хлеба, только белей и лучше,
снег – простая вода ледяная над спящей сушей,
и мы ходим по этой воде – ледяному полю.
– Здесь совсем нет боли, а только дыханье божье,
млечный путь и ветер, звезд голубых осколки,
только ели и вьюга, ели и вьюга только.
Снег ложится на щеки, тает на теплой коже.
– Вот снежинки дрожат в твоих золотых ресницах,
Я тебе обещаю еще раз потом присниться,
А теперь забудь все, что я тебе сказал.
Лазарь делает вдох и открывает глаза.
30.11.2021

Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка…

Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка,
настолько легка, что Иуда бежал и в ногах
ощущал невесомость,
он бежал, и медовый жар
из нутра приливал к щекам,
за плечами бренчали монеты в льняной котоме.
Иуда бежал и знал, что не будет пути назад,
и от этого пуще и слаще в груди распалялось
сердце.
Надо просто собраться, не надо смотреть в глаза,
надо тихо обняться, забыть о любви и смерти.
Нет у мира свидетелей, нет у земли лица,
и апрельская ночь пахнет смирной да теплым
хлебом.
Однажды, ребенком, Иуда нашел птенца,
подобрал осторожно, поднял его робко к небу.
Вот он мальчик, бежит, босой, и поступь его легка,
он бежит по тенистой роще, лесной опушке,
а птенца прижимает к сердцу, несет в руках
и целует нежно в птичью его макушку.
Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка,
он думал о том, как было светло и жарко,
как стучало гулко в детских его висках,
Следующая страница