– Ладно, только не сильно задерживайся, а то мне надо к подружке идти.
– Постараюсь, – ответила я вздыхая.
Вечером, уже около семи, подбежала к площади. На горке из сваленного в кучу снега ребята разных возрастов лазили, как муравьи. Дети постарше – на картонках – с радостными криками слетали вниз, а малыши у подножия грязного и гладкого айсберга пытались прорваться сквозь ледяные наросты к многочисленным вершинам. Но было очень скользко, и они, как колобки, тоже с ликующими возгласами скатывались вниз. Мой тоже, увидев меня, закричал:
– Мам, смотри, где я! Я сам залез!
– Молодец! – оценила я его достижения.
Мы с Таней перекинулись несколькими словами, стянули его вниз и быстро пошли домой, благо жили через дорогу, потому что Женя, хоть и довольный, был уже мокрый, как гусь.
Вечером, укладывая его спать и увидев синячок на ножке, спросила:
– Это что ещё такое?
– Рома толкнул Лизу в снег, а я защищал её! – с гордостью сказал он мне.
– А по-другому нельзя было договориться?
– Нет, он всех обижает, – произнёс, нахмурившись, Женя. – Мам, у меня ножка болит.
Да, да, точно, именно тогда он произнёс это в первый раз, но я восприняла эти слова не так серьёзно, как должна была, считая причиной боли обыкновенный ушиб, появившийся после детской разборки. Я намазала ножку мазью, нежно гладила её, мы повторяли стишок, выученный к утреннику, который должен был быть в пятницу, 24 декабря. Конечно, я думала, что всё пройдёт к утру. К сожалению, не почувствовала тогда, что это был обычный вечер последнего обычного дня, что все мы были уже на краю страшной бездны…
Утро не принесло желанного выздоровления. Женя проснулся со словами:
– Мама, ножка сильно болит.
Я спустила его с кроватки, и, пытаясь сделать шаг, он вскрикнул:
– Ой, больно, не могу идти!
В течение часа мы были уже в приёмном отделении больницы, рассчитывая на то, что именно там опытный хирург поставит диагноз. Саша нёс сына на руках и всё время меня успокаивал:
– Странно, на перелом не похоже. Может быть, растяжение связок. Неужели на горке так ударился? Ладно, сейчас посмотрит доктор, сделаем снимок и всё узнаем.
Женя не плакал, только иногда всхлипывал, сдерживая голос, иногда постанывал, и тогда я не думала, что боль была сильной. Лучше бы он кричал, может быть, тогда мы к этому отнеслись бы по-другому. Зачем, зачем мы так воспитывали своего ребёнка, учили его не быть нытиком? И он не был им…