Проводил родственника. Вижу, милиционеры несут какого-то мужика. Один милиционер оказался моим знакомым. Я поздоровался, он кивнул. Я подошёл ближе и вижу, несут они бездыханное тело великого кавказского поэта, певца гор. Я спросил знакомого, куда они несут гордость советской поэзии? Он засмеялся и говорит: «Приказано упаковать тело в ГАЗ-24 и прямиком на 27-й съезд нашей родной партии». Его коллеги дружно заржали. Я укоризненно сказал им: «Ребята, если вы будете так ржать, то уроните певца гор и тогда абзац нашей поэзии».
Чувствую, стал зазнаваться. У великого поэта и у меня общая симпатия к дербентскому коньяку. Но его любовь судя по его состоянию, гораздо крепче.
Как и говорила Соня, дом её легко найти. Повернул за «Елисеевский» и сразу нашёл его. Поднялся на нужный этаж, нажал кнопку звонка. Дверь открыла хозяйка в сером изящном платье, седая и красивая. «Ну, здравствуй, Филимон! Я знала, что ты сегодня придёшь. Раздевайся, проходи в квартиру». Квартира была огромной с красивой мебелью. «Филимон, садись в кресло или на диван, где тебе будет удобней. Смотри телевизор. Я через пять минут вернусь». «Кто же она, таинственная незнакомка? Может, вдова какого-то шишки? Нет, они все толстые и обрюзгшие». Вскоре вернулась хозяйка. Она прикатила сервировочный столик, на двух этажах которого стояло множество бутылок, бутылочек и графины с разными напитками. На десертных тарелочках закуски. «Ну, Софья Константиновна, полный восторг! В разгар антиалкогольной кампании у вас такое изобилие выпивки. Это может повлиять на наш моральный облик», – пошутил я. «Вот мы сейчас и дадим пьянству наш последний и решительный бой! Наливай!» «А с чего начнём, мадам?» «Как хочешь. Но я бы хотела, чтобы попробовал вишнёвку моего изготовления вон в том большом графине».
«Отлично, – сказал и разлил вишнёвку по бокалам. – Предлагаю выпить за здоровье хозяйки. Ура!» Чокнулись, выпили. После второго бокала вишнёвки Софья Константиновна сказала: «Слушай, Филимон, давай без церемоний будем на «ты» и по имени. Что я старуха, что ли, какая? Мне в прошлом году всего 90 лет стукнуло. Зови меня Софьей, Соней, как тебе будет угодно». «Ничего себе! Ей 90! Я не дал бы ей и 65-ти», – подумал я. Она засмеялась и сказала: «Эх, Филимоша, в 65 ко мне мальчики клеились. Вот так!» «Она читает мысли. Опасная женщина», – подумал я. «Да, не запаривайся, Филимон. Нормальная я бабка. Кстати, на, бери большие бутылки из-под кровати, тебе они пригодятся». «Откуда она это знает?» – подумал я. «Сорока на хвосте принесла, – сказала она и расхохоталась. – Если будешь хорошо себя вести, я покажу тебе несколько упражнений для развития интуиции, и через несколько лет ты будешь видеть людей насквозь, как Вовочкин папа в известном анекдоте». Я засмеялся: «Все, Сонечка, не запариваюсь, я расслабился».