В шеренгах домов из камней суета,
В каньоне на дне, как в оковах, рука.
Из автомобилей, людей и скота,
Из хаоса, смога и правил река.
Бесхозное небо над кладями недр
Распилено точно на тысячу лет.
Однажды родившись, сто раз умерев,
Оглянешься круто, а Родины нет.
Безмолвствует чернь в Колизее времён,
В решётки взята конформистская страсть.
А кто-то мудрейший был крут и умён,
Сумев средь ристалищ с трибун не упасть.
И древние стены дрожали от ртов,
В насущности зрелищ предавших свой род.
И акты трагедий сгоревших мостов
Играет упившийся властью народ.
Каноны небес источают елей,
Каноны меж звёзд истончают умы.
А стоны Голгофы родней и милей,
Как выбор меж счастьем тюрьмы и сумы.
В сетях технологий запутался тот,
В ком мерно сопит конъюнктура души.
От шалости Гомо Урсус не спасёт
И Кат невидимка их участь решит.
Над городом сгрудились тысячи лет.
Он мал был и стар, чужеземным, родным.
Храня мастеров цитадели секрет,
Он был чудесами и небом храним.
И, веру святых расчленив на любовь,
Врастает овал золотых куполов
В анналы судеб, укротив плоть и кровь,
Под праведный благовест колоколов.
А утром над фьордами улиц встаёт
Огромное солнце, и празднует свет.