Жизнь как притча - страница 11

Резонанс от случившегося в Абакыме всколыхнул Сибирь. Пропавшие без вести студенты были объявлены во всероссийский розыск. Вскоре усилия поисковиков дали первые результаты. Наряд УВД города Петропавловска-Камчатского задержал в аэропорту группу из семи молодых человек, прилетевших с материка «под видом паломников» (так было сказано в рапорте) в единственный на Камчатке мужской Пантелеймонов монастырь.

– Почему вы говорите «под видом»? – возмущались ребята в отделении полиции. – Вся страна знает, что монастырь строит Морской собор в память о погибших в море. Им нужна помощь!

– Вас никто не просил сюда лететь, – твердили в отделении.

– Об этом не просят! – отвечали парни. – Как хотите, фиксируйте нас, но мы свободные граждане и никуда отсюда не полетим!

Ещё двух «самовольщиков» зафиксировали в Киргизии, сличив с поисковым листом список авиапассажиров, прибывших в аэропорт Манас за последние два дня. Подняли местный РУВД и в тот же день обнаружили беглецов в городе Кант. Что они делали возле нашей военной авиабазы, так и осталось «за семью печатями». Ребята замкнули уста и отказались отвечать на какие-либо вопросы в отсутствие, как они сказали, адвоката с Большой земли. Пришлось самозваных «террористов» этапировать на «Большую землю», где живут адвокаты и ближайшие родственники задержанных.

Следы двадцати четырёх студентов так и остались белыми пятнами на поисковой карте.

Беседа настоятеля с обмороженным бедолагой ничего не прояснила. Единственное, что удалось выяснить, так то, что зовут парня Агатий. Прочее – откуда он, с какими мыслями попал в Минусинск – осталось для священнослужителя загадкой. Агатий демонстративно отмалчивался или бубнил скороговоркой: «Не выгоняйте меня! Буду делать, что скажете. Я не хочу обратно…» На вопрос «Куда – обратно?» ответа не последовало.

«Да, ситуация», – думал Игнатий. Сдать парня – значит, отдать на поругание. Скрыть – тоже не дело, вдруг он вовсе не Агатий. Чужая душа – потёмки. «Ладно, – решил монастырский управитель, – повременю с заявлением, приглядеться надо, что-то здесь не так».

Решение настоятеля оставить незнакомца в монастыре явилось для пятерых монастырских послушников большим искушением. Имя Агатий в переводе с греческого означает «добрый, хороший», однако характер нового обитателя оказался в явном противоречии со значением перевода. Замкнутость, равнодушие к слову церковной службы вызвали в боголюбивых неофитах волну возмущений и пересудов. С другой стороны, смирение Агатия перед чужой волей, от кого бы она ни исходила, приводило братию в недоумение, ведь считается, что смирение превыше поста и молитвы! «Однако ж, – постановили недруги Агатия на тайном сходе, – смирение смирением, а вывести “духовного оборотня” на чистую воду следует!»