Лицо лейтенанта Сатча неожиданно озарилось счастьем. Вот он – исход, о котором он и не думал, единственный к тому же, он понял наверняка после того, как услышал эти слова. А он-то, знаток человеческих натур, столь опрометчиво не придал значения предусмотрительности и расчёту, присущим изучаемому им характеру! Препятствия на пути Гарри Фивершэма, вероятность нехватки духа в последний момент, невыпадение ни одного из трёх шансов вообще – эти обстоятельства он не учёл. Глаза его засияли гордостью, будто три пёрышка были уже взяты обратно. Благоразумие оказалось на стороне Гарри Фивершэма.
– Трудностям не будет конца, – продолжал Гарри, – вот только одна из них. Я гражданский, а они – все трое – военные, и в кругу военных; всё это уменьшает мои шансы.
– Однако для того, чтобы ты убедил их в исправлении своей ошибки, эти трое не обязательно должны будут попасть в такое же опасное положение, что и ты, – возразил Сатч.
– Нет, конечно. Существуют другие способы, – согласился Фивершэм. – План возник в моей голове в тот самый момент, когда Этни заставила меня взять перья и добавила к ним четвёртое. Я уже был готов разорвать их, когда в моём мозгу отчётливо вырисовался этот выход из положения. В течение последних нескольких недель я домысливал его, пока сидел и слушал сигнальные трубы из казарменного двора. И я уверен – другого выхода нет. Но попытаться очень даже стоит. Видите ли, если они втроём заберут свои перья назад, – он сделал глубокий вдох и очень тихим голосом, потупив глаза в стол, так что выражение его лица оказалось скрыто от Сатча, добавил, – тогда, не ровен час, может, и она своё возьмёт обратно.
– Думаешь, она будет ждать? – спросил Сатч, и Гарри быстро поднял голову.
– О нет, – воскликнул он, – у меня об этом и мысли не было. Она даже не подозревает о том, что я намереваюсь предпринять, и я не хочу, чтобы у неё такое подозрение появилось до того, как намерение будет выполнено. Я подразумевал другое, – он заговорил неуверенно, впервые за весь вечер, – мне трудно говорить это Вам… Этни кое-что сообщила мне за день до того, как пришли перья, кое-что сокровенное. Думаю, что Вам можно рассказать. То, что она мне сообщила – это именно то, что заставляет меня поехать и исполнить свой долг. Если бы не её слова, я, скорее всего, никогда об этом и не подумал бы. В них я нахожу мотив и тешу надежду. Они, возможно, показались бы Вам странными, мистер Сатч, но прошу Вас, поверьте – для меня они совершенно истинны. Она тогда уже знала, что мой полк назначен в Египет, но не более. Ей не нужно было корить себя за то, что я подал в отставку. Вот её слова: если я погибну, то она, хоть и будет чувствовать себя одинокой всю жизнь, тем не менее, будет знать наверняка, что она и я ещё многое познаем друг в друге – потом.