– Понимаю! Вот только у нас есть один нормальный подозреваемый!
– Тот самый человек, который просто чем-то тебе не понравился?
– Не совсем, но да! Мне это подсказывает мое предчувствие!
– Мы не можем доверять предчувствиям. К тому же ты обвиняешь в убийствах члена городского совета. Такой человек не может быть убийцей. Тем более у тебя нет никаких доказательств.
– Я понимаю, поэтому отправил Зигфрида осмотреть его дом!
Адальштейн несколько разочарованно выдохнул и сел в кресло перед столом. Вилмар и Адальштейн на самом деле хорошо друг к другу относятся, однако это дело в край расшатало их нервы, поэтому они весьма напряженно разговаривали. Вилмар слегка успокоился и сказал:
– Моего подозреваемого уже две недели никто не видел.
Адальштейн бросил косой взгляд на Вилмара.
– И убийств так же не было две недели, – сказал Вилмар.
Вдруг народ во внутреннем дворе начал кричать на улице:
– Смерть убийце! Смерть душегубу! Смерть преступнику!
Окно во внутренний двор в кабинете было открыто, поэтому Вилмар и Адальштейн услышали эти крики. Вилмар подошел к окну. Во внутренний двор вывели «преступника». Он был весь синяках, а его одежда была помята. Услышав крики толпы, «преступник» закричал:
– Я не виновен! Я не виновен!
К нему подбежал полицейский и ударил «преступника» в живот и челюсть. «Преступник» замолчал и упал на землю. Видать ударили его крайне сильно. Из-за того, что «преступник» упал, полицейским пришлось его поднять и тащить до виселицы. В это время народ ликовал и продолжал кричать. Через двадцать шагов невиновного повешают.
– Отмените казнь. Я уверен, что смогу найти доказательства вины моего подозреваемого, – спокойно сказал Вилмар.
Осталось восемнадцать шагов.
– Извини, не могу, – сказал Адальштейн.
Осталось семнадцать шагов.
– Но почему?
Осталось шестнадцать шагов.
– Во-первых, отменив казнь, мы выставим себя посмешищем. Полиция поймала преступника, а потом сказала, что он невиновен. Если мы объявим нового преступника, то нам не поверят. Не будет такого же ажиотажа, и мы не сможем восстановить свою репутацию. Во-вторых, это приказ сверху, и мы должны ему подчиниться. Извини.
Осталось десять шагов.
– Я понял, – сказал Вилмар, опустив глаза вниз.
Осталось девять шагов.
– Я понимаю, как важно для тебя это дело. Ты сильно настрадался из-за него, – сказал Адальштейн.