– Понимаю, – кивнул Ратибор. – А и впрямь, где мы достойного воеводу найдем? Колдунов-то на свете не так много осталось. Разве что, матушка, ты сама меч в руки возьмешь да во главе своей чудесной армии встанешь.
Маруша тяжело вздохнула. Я покачала головой.
– Это было бы вернее всего, – ответила ему, – однако ж на поле брани толку от меня будет не много. Я – стратег и мечом размахивать не привыкла. Ты, дорогой мой соратник, знаешь это не хуже других. К тому же, у меня в грядущей битве будет другая забота – чародейская. Нет, нам нужен полководец-мужчина. Воин-колдун, который не боялся бы ни битвы, ни смерти.
– Да откуда ж ему взяться такому-то? – всплеснула руками Маруша. – Колдунов-ратников, почитай, и не осталось вовсе. Можно было б свояков твоих, Марьюшка, позвать – Орла, Сокола, да Ворона, однако ж дряхлы они стали, ложку деревянную с трудом поднимают. Куда им воевать!
– Есть один чародей, который сможет колдовским войском командовать, – задумчиво пробормотала я. – И сражается он, как демон, и смерть ему нипочем.
– Это кто ж таков? – удивился Ратибор.
Я криво усмехнулась.
– Тот, кто лежит под Свароговым холмом.
Воевода и Маруша побледнели.
– Да ты что, Марья, – ужаснулась старуха. – В своем ли уме? Разве ж можно…
– Нужно, – отрезала я. – Не думала, что когда-нибудь это скажу, однако сей колдун нам теперь необходим. Других-то все равно не имеется.
– Да жив ли тот колдун, матушка? – недоверчиво произнес Ратибор. – Тридцать лет прошло, как ты его в той могиле заточила. А ну как преставился окаянный? Черви наверняка тело его сточили, или оно просто рассыпалось в прах.
Я махнула рукой.
– Не выдумывай, Ратибор. Преставиться он никак не мог, а червям к его телу во век не подобраться. Будет лясы точить. Завтра же утром поедем к Сварогову холму. Попросим мага пособить родному государству.
Маруша поджала губы. Моя идея ей явно не нравилась.
– А что если откажется чародей нам помогать?
– Не откажется, – усмехнулась я. – Уж я-то знаю, как его уговорить.
***
Отпустив Ратибора и Марушу восвояси, я распорядилась подготовить к завтрашнему утру бутылку вина и большую бочку воды. А затем вернулась в горницу и, заперев дверь, достала из потайной ниши небольшой ларец, украшенный серебряными бляшками, и увитый паутиной сильнейших обережных заклятий. Сняв чары, я подняла его тяжелую крышку. Внутри, на красной бархатной ткани лежала длинная железная игла, на самом кончике которой играл едва заметный красноватый огонек. Почти минуту я внимательно рассматривала иглу, стараясь как можно точнее запомнить ее внешний облик. Завтра мне предстоит воспроизвести этот образ по памяти, и ошибиться будет очень неловко.