Я обернулся к машине. В освещённом салоне Лена рассматривала потолок, натянув ворот пальто на подбородок, и я точно знал из-за чего трясутся её плечи. Бегом, пока не поздно, я бросился к машине. С полными ботинками снега нырнул в салон, с трудом, преодолевая сопротивление, потянул к себе её лицо. Она обмякла и уткнулась мне в шею, стало горячо и мокро.
– Ну перестань, – шептал я под её всхлипывания. – Всё хорошо же.
– Что хорошо?
– На работу не надо, кредит отдавать не надо, и за квартиру хозяйке не заплатим.
– У неё депозит, – Лена прижалась ещё сильнее, а я отстранился. Улыбаясь, поймал солёные губы. Она посмотрела на меня с удивлением и закрыла глаза.
Марк Олмонд затянул свою приторную «A lover spurned». Я потянулся к кнопке пропустить трек и передумал. Песня про всеразрушающую не рассуждающую обиду – не самая худшая музыка для конца привычного мира.
– Бенька – прошептала Лена.
– Что Бенька?
– Он просто кот, он ни в чём не виноват.
– Давай отпустим. Вдруг забьётся в какую-нибудь дыру и выживет.
Я обернулся. Наш кот лежал на заднем сидении, закрыв нос лапой. Уши поджаты, глаза косят на нас или в лобовое стекло, не разберёшь. Перегнувшись, я распахнул дверь.
– Захочет – убежит.
Беня выскочил из машины сразу. Возник перед капотом, жмурясь в лучах света. Прижав уши, пузом по снегу метнулся куда-то в сторону трассы и исчез в дренажной трубе. Я хлопнул ладонью по лбу и полез наружу.
– Ты куда?
– Сейчас!
Я распахнул багажник, вытащил пятилитровку воды и мешок с кошачьим кормом и поймал испуганный взгляд жены.
– Бенька домашний, помрёт без нас с голоду, – я подмигнул ей и поскакал к трубе, утопая в снегу, по мелким кошачьим следам. Пакет с кормом надорвал посередине и засунул в темноту, свернул пробку с баклажки и сунул её на бок туда же. Это всё, что мог для него сделать. Мне захотелось ещё раз увидеть его наглую рыжую морду, но внутри была кромешная тьма, даже глаза не светились.
Я вспомнил, как мы брали его на руки и подносили к люстре, где висели большой золотистый ключ и такая же сова. Сузившимися до тонких щёлочек зрачками янтарных глаз, он смотрел на игрушки и бил по ним мягкими лапами, а сова и ключ качались, но не падали. Это был, наверное, единственный способ подержать на руках нашего необщительного кота.
Пока не засвербело в носу, я нырнул в машину, и Лена обняла меня за шею: