Сидят Бесы в пустоте.
Шепчут о Тумане, башне,
О дожде и том, как страшно,
Змеям с двумя головами,
Что взаперти живут веками.»
Студенты, все как один, слушали Авен затаив дыхание. Довольная произведенным эффектом дама уселась на край преподавательского стола и заговорила чуть тише:
– А, вообще, всё началось не с Черного Озера , а гораздо, гораздо раньше…
Авен улыбнулась. Допила кофе из бумажного стаканчика и неторопливо продолжила свой рассказ. С каждым словом на лице всё отчетливее проступала грусть, которую она прятала за маской холодного безразличия. Так долго, что Авен сама не уверена сколько чувств всё ещё способно испытать её окаменевшее сердце.
– На двенадцатый день шествия конвоя в столицу, туда, где должен был быть казнён Амур Разумовский, – добрейший души человек. Убийца престолонаследника и самый верный пёс своего царя, решивший поставить на колени всех, кто осмелится помешать его мести, чего бы это ему не стоило… В тот же день, на окраине Москвы, юная воровка пошла на своё последнее дело, ещё не зная, что некоторые дороги пересекутся в любом случае. Если людям суждено встретиться – внутренний компас приведёт их к свету. Он направит их вопреки всему.
Глава 1. Спасенный пленник
Амур
Тогда
Кафтан небрежно брошен на стуле подле не застеленной кровати. Простыни мятые и всё ещё теплые. Скользкая ткань верхней одежды, расшитая крупными цветами, переливается от насыщенно-медного к золотому в свете десятка толстых свечей, расставленных в опочивальне в особом порядке, чтобы подсветить каждую пядь помещения.
Идэр не любит темноту так, как я. Ей кажется, будто мгла скрывает ужасы, но, думаю, это свет заставляет нас верить глазам, а не чутью, усыпляя бдительность.
Кто заметит отравительницу в пышной даме преклонных лет, чьё лицо будет хранить на себе воспоминания о сотнях улыбках, запечатлевшихся в морщинах? Что если она улыбалась всякий раз, признавая в очередном случайном незнакомце свою будущую жертву?
Или же, кому придёт в голову, что с виду самое неприглядное создание имеет чистейшие помыслы?
Воск, застывший серебряным водопадом, давно заполнил собой подсвечники и растёкся по ковру и паркету.