. Ведь и сам Валентин Сергеевич вступил в нынешнюю свою должность с одобрения того же человека, встреча с которым состоялась у него без малого полтора года назад.
4
Свое невероятное назначение Валентин Сергеевич получил в декабре 1937-го – когда де-юре числился умершим уже год и два месяца. Он так и не сумел до конца свыкнуться с мыслью, что к прежней его жизни – к театру, к старым друзьям, к семье, – возврата уже не будет. Однако выбора у него не оставалось. Все, кто вместе с ним входил когда-то в московский кружок тамплиеров, оказались за решеткой. Как и Александр Барченко, который тестировал много лет назад его парапсихические способности. А прежний патрон Барченко, великий и страшный комиссар госбезопасности 3-го ранга Глеб Бокий – так и вовсе был к тому времени расстрелян. Так что проект «Ярополк», ради участия в котором он, Валентин Смышляев, отказался год и два месяца тому назад от прежней своей жизни, остался без руководителя.
И всё же – когда ему сообщили, что его вызывает к себе Хозяин, Валентин Сергеевич даже помыслить не мог, в чем состояла истинная цель назначенной ему аудиенции.
За окнами кремлевского кабинета Вождя вихрился легкий снежок. И уже наползали ранние декабрьские сумерки: рабочий день товарища Сталина всегда начинался далеко за полдень. Лампа, горевшая на столе Хозяина, давала мягкий, слегка рассеянный свет, из-за чего вся обстановка казалась обманчиво камерной, домашней. Пока Сталин бесшумно расхаживал по кабинету в своих горских сапогах из мягчайшей кожи и раскуривал трубку, Валентин Сергеевич стоял у дверей. И не сводил глаз с Хозяина – даже мимолетного взгляда не кинул в сторону длинного посетительского стола, по обеим сторонам которого круглились спинки невысоких стульев.
– Что же вы стоите, товарищ Смышляев? – вопросил, наконец, Вождь – как будто только теперь заметил присутствие посетителя. – Присаживайтесь! – И он чубуком трубки указал не на один из гостевых стульев, а на кожаное кресло, приставленное к хозяйскому столу.
Валентин Сергеевич вздрогнул, и под ложечкой у него засосало от неопределенных предчувствий. Он знал: мало кого Хозяин усаживал вот так, чуть ли не наравне с собой. Присев на краешек кресла, он выпрямился в ожидании, словно был студентом, который ждет на экзамене первого – самого каверзного – вопроса профессора. Сталин окинул его взглядом и чуть усмехнулся. А затем пристроил свою трубку в стоявшую на столе стеклянную пепельницу и сам уселся за стол.