– И что же вам оттуда пишут?
– Да вы, поди, и сами знаете, что. В начале мая убили там пятерых мужиков. Зверски убили. Четверо-то из них были не местные, а один – свой, макошинский, милиционер участковый. Но ведь этим дело не ограничилось!..
– А что, еще кто-то был убит? – Скрябин даже привстал с неудобной лодочной скамьи.
– Из людей-то, слава Богу, никто. А вот коров полегло немало. Тесть писал, что каждую ночь они свою буренку в сенцы забирают, чтобы до неё те не добрались. А колхозное стадо уже чуть ли не на треть поубавилось. Доярки по утрам в коровник заходить боятся: каждую неделю с двух, а то и с трех коров те шкуры обдирают. Причем обдирают так, что сама шкура остается цела, а всё, что внутри неё было, исчезает бесследно.
– Бесследно, значит… – пробормотал Николай; в случаях с человекоубийствами, напротив, похищали кожу людей, а то, что внутри, бросали на месте преступления.
Лодочник кивнул:
– Точно так! Председатель колхоза, Кукин Никифор Андреевич, хотел в коровнике ночные дежурства организовать. Деньги за это сулил – не трудодни! Да только не согласился никто. С теми шутки плохи. Дежурили, правда, какие-то приезжие – непонятные мужики из Москвы. Но ни разу никого не застали.
Что это были за непонятные мужики, Скрябин прекрасно понял. Равно как понял и то, с кем плохи шутки. Но всё же уточнил:
– Те – это вы о ком?
– О них, о нечистиках. Моя Катерина зовет их навки, а теща с тестем – навь, или нави, когда как.
– И вы тоже верите в их существование?
– Дураком надо быть, чтобы не верить, – сказал Савелий. – Вон, Семён из Макошина, – (имелся в виду, конечно, участковый милиционер), – не верил, корчил из себя невесть кого. И чем дело кончилось? Вы хоть соль-то с собой везете?
– Везу немного. – Пакетик с солью лежал у Николая в чемодане.
– Так вы прикупите еще! – посоветовал Пашутин. – Как приедете, так сразу в сельпо и прикупите! Какая-никакая – а защита.
– Обязательно прикуплю, – пообещал Скрябин. – Расскажите еще про навей – всё, что знаете.
– Отчего ж не рассказать – расскажу. – Лодочник явно был рад показать свою осведомленность. – Навями становятся проклятые люди, которые нехорошей смертью умерли. В петлю залезли, скажем. Или в речке утопли. Или – кого волки загрызли, поскольку считается, что праведники от природных сил пострадать не могут. Бабка моей Катерины говаривала: в здешних краях покойники вредоносные всегда водились. Но прежде, пока церковь Пятницкая стояла, никогда особенно не озоровали. Вы про церковь-то знаете?