И Николай вышел следом за Ларисой из её каморки, отделенной от кухни дощатой перегородкой.
– Чем богаты, тем и рады, – говорила Евдокия Варваркина, выставляя на стол чугунок с остывшей картошкой в мундире, миску с прошлогодними солеными огурцами и уполовиненную буханку черного хлеба. – Уж не погнушайтесь, откушайте…
У Скрябина уже много часов маковой росинки во рту не было, так что нехитрым угощением он отнюдь не погнушался.
3
– Кто же это лоб-то вам раскровенил? – спросила Евдокия Федоровна, когда Николай закончил есть.
И он хотел уже выдумать какую-нибудь безобидную историю, но потом глянул на свой сверток, лежавший на полу, и понял: с ним так или иначе придется что-то делать.
– На меня напал кое-кто, – сказал он и подтянул круглый предмет к себе поближе. – Или, быть может, кое-что. Сейчас я вам это покажу, только вы не пугайтесь.
– А мы не из пугливого десятка, – усмехнулась бабка, однако от гостя своего несколько отодвинулась.
Приподняв своё многострадальное летнее пальто за рукав, Скрябин встряхнул его. И на пол вывалилась сморщенная, будто прокопченная голова: с растрепанными седыми волосами и с неровными ошметками кожи понизу шейного обрубка. Казалось, от туловища её в самом прямом смысле оторвали.
– Пресвятая Богородица, спаси нас!.. – закрестилась баба Дуня.
– Хотите верьте, хотите нет, но еще полчаса назад она, – носком ботинка Николай ткнул мерзкий предмет, – форменным образом пыталась меня покусать.
– Не покусать – кожу содрать, – будто с усилием выговорил старик Варваркин.
– Да, пожалуй, что так, – кивнул Скрябин и непроизвольно коснулся пальцами пластыря на виске. – Для вас, как видно, такие вещи не в диковинку?
– Мы тут всякого навидались, – ответила за мужа баба Дуня. – А вы, часом, не следователь будете?
– Следователь, – кивнул Скрябин, – из НКВД. Главное управление госбезопасности.
Лариса едва заметно кивнула – словно её ожидания оправдались. Дед Степан будто и не услышал его слов. А баба Дуня проговорила без всякого такта:
– Вот то-то я и вижу: в Макошине следователей нынче – как собак нерезаных. А что проку? Петраков Гришка – следователь, из Москвы целый выводок следователей понаехал, а людям после захода солнца из дому выйти нельзя!
– Евдокия Федоровна, ну, зачем вы так… – произнесла Лара – явно размышляя при этом о чем-то другом.