Когда я пришла к ней, Лиза сразу затихла, необъяснимо почувствовав маму. Потом я почти сразу кормила её грудью. После кормления я садилась возле кроватки, нежно гладила её щёчку: «Все у нас будет хорошо, моя девочка, мы сильные, мы все выдержим». Она быстро набрала вес, и нас выписали домой. Это было счастье!
Потом начались трудовые будни, знакомые каждой матери. Я растила детей без мамок, нянек, только я и муж, у которого хватало терпения там, где моё заканчивалось. Так, например, мы пережили ночь, когда Лиза орала всю ночь после всех купаний, кормлений, отводов газов, игр и т. д. Я в озлобленном остервенении катала её через порог. При большой тряске она чуть-чуть затихла, а потом опять.
Дальше я не помню. Внезапно сильно стала проявляться моя болезнь. Оказывается, у меня было редкое наследственное заболевание, генетическое нарушение, а роды только дали ход заболеванию. Но сейчас речь не обо мне (это в другой книге). В общем, испугавшись, что оставлю детей и умру, я перевезла их к маме на Урал в деревню, там большой коттедж, еще две мои сестры. Так что в случае, позаботиться о моей девочке есть кому. Так думала я.
Еще перед отъездом нас провожала наша знакомая врач. Она-то мне и указала, что Лиза не смотрит в глаза и ко всем идет на руки – это ненормально. В два года она уже должна узнавать маму и папу, говорить первые слова. Она многого не делала, хотя старшая дочь уже в два года шпарила распространенными предложениями, была очень умненькой и во всем копировала маму, строила из себя взрослую и деловую, называя себя настоящей женщиной.
На Урале мама сразу поняла, что дело серьезное, поэтому полностью взяла детей на себя. Именно она и дала Лизе прозвище «Лизка-аутистка». Я знала, что лучше неё никто не позаботится о детях, и с легким сердцем легла в больницу, взяв с собой две самые лучшие фотографии детей. Я рыдала в больнице по ним. Там мне поставили страшный диагноз. Вернувшись, я не узнала своих детей. Они больше играли с бабушкой, чем с мамой. Это такая боль, когда видишь своего ребенка, зовешь его, хочешь обнять, зацеловать, пожулькать его, а он не реагирует на тебя. Я видела, как нехотя дочки подходили ко мне, разрешали поцеловать в щеку и всё.
Потом мы занялись проблемами Лизы. Врачи сразу же поставили диагноз РАС (расстройства аутистического спектра). Тогда мы не понимали тяжесть обрушившегося на нас испытания, наше сознание было защищено, мы ничего не знали об аутизме. Вместе с мужем стали изучать этот вопрос.