– У нас в семье, – сидя на диване напротив Марка, говорила Люба, после того как решили с офисом, – если война начнется, автомат я возьму. Хоть у нас и семья с мусульманскими традициями, на фронт я пойду.
– Какие же у вас, Люба, дома мусульманские традиции? – со скрытым ехидством в голосе спросил Александр. – Кумганом пользуетесь?
– Александр! – Люба холодно возмутилась. – Откуда вы такое слово знаете, – они были исключительно на «вы».
– Я же в Башкирии много лет прожил, вот и усвоил, – Александр прыскал в кулак, ему, видимо, стало очень смешно, представив Любу за исполнением этого обряда.
– Пойдемте ужинать, – предложил Марк. – Я приглашаю!
– Пойдем в «Пиросмани»? – Саня приободрился. – Сейчас, я только Зуфару позвоню, он с нами пойдет.
Зуфар – актер из Минска, которого Наташа притащила к Сане и поселила у него в квартире. Несмотря на то что его афишами на тот момент была увешана вся Москва, денег у него пока не было. Интересно, что его звали так же, как и мужа Любы, хотя тот был дагестанец, а этот – грузинский еврей. Всякий раз, когда кто-нибудь из компании говорил «Зуфар», Люба делала стойку: поднимала голову и трясла волосами, как бы закидывая их наверх.
– Пойдем, – сказал Марк, – а я тогда Марату позвоню, мы договаривались.
Марат был собственником всего здания, в котором происходили события. Казанский авторитет, с которым Марк подружился еще во время службы в армии в Уфе. Марат в это время был там в бегах. Честно сказать, Марат всегда был в бегах с короткими перерывами на то, чтобы посидеть в тюрьме или при подготовке очередной аферы, с восьмидесятых годов. Сначала за драку, потом за поддельную водку, потом векселя, авизо, недвижимость, рейдерство, мнимые банкротства, еще черт знает за что… Он и сейчас в бегах. На юбилей в шестьдесят лет Марк подарил ему значок: «Московский уголовный розыск. 60 лет». Натура уникальная… Будучи рожденным в интеллигентной профессорской семье, он с детства носил очки, да еще и ходил со скрипочкой в музыкальную школу. Чтобы выжить на казанской улице, ему пришлось сильно себя перестроить. Кстати, в тюрьме он был библиотекарем и перечитал все, что было доступно, даже то, что никто никогда не читал, с верхних стеллажей, обсыпанных многолетней лагерной пылью. Он обладал очень цепкой «вокальной» памятью. Это не значит, что он умел петь. Это значит, что он мог запомнить огромную массу слов, не всегда понимая их значения. Этим приемом в силу профессии виртуозно обладала Люба. Ну, если человек может выучить целую оперу на армянском языке, например. И ни слова не понимать, почему бы не выучить терминологию, например, строительную или банковскую. Умело вставляя слова в нужное время в нужное место, легко можно сойти и за специалиста в области кибернетики и геолога, да и еще черт знает кого.