Андрей молча достал две чашки и жестом указал нам на стол. Мы аккуратно сели на ветхие деревянные табуретки. Печенья или других сладостей король гостеприимства не предложил, но и за чай спасибо.
– Как там мой ноут? – Сеня нарушил тишину первым.
– Фурычит как часы. Ты бы хоть не жрал перед ним, там везде крошки, – пришлось приложить усилия, чтобы сдержать смешок.
Приятель как-то виновато посмотрел в его сторону, затем его взгляд остановился на мне. За столько лет дружбы я безошибочно научился понимать значения его мимики и любых других телодвижений. В глазах читалось нечто вроде: сделай что-то, дурак. Затем он резко переменился. Казалось, что ему пришла в голову идея. Он снова обратился к компьютерщику:
– Могу посмотреть на него? – сказал он, заранее отодвинув табуретку.
– В моей комнате лежит. Проверь, и ничего там больше не трогай, – а вот это уже странно.
Сеня оставил кружку и зашагал в сторону комнаты. Я остался с Андреем наедине. Не сказал бы, что это привело меня в восторг, особенно с учетом того, что решение Сени внезапно покинуть комнату было неслучайным. Я не хотел ударить лицом в грязь, поэтому решил сделать шажок навстречу для знакомства, но он меня опередил.
– Степан же, да? – начал он осторожно и пренебрежительно.
Я кивнул головой. Имя запомнил – неплохое начало. Дальше будет интереснее – подсказал внутренний голос.
– Твой друг, кажется, очень хотел познакомить нас. Как думаешь, почему? – способ постановки вопросов притягивал. Он дал мне пространство для размышления, пусть и вопрос казался насмешливым и каким-то риторическим. Человек передо мной напомнил мне дядю полицейского, который расследовал дело и допрашивал свидетелей.
– Подумал, что мы найдем общий язык, – другого ответа я придумать не смог.
– Сказал, что мы с тобой очень похожи, если выразиться точнее. Давай выясним, так это или нет, – я дожидался продолжения, но он молчал.
– Ну, давайте, – он откровенно вынудил меня прервать интригующую тишину.
– Ты веришь в Бога? – лицо Андрея оставалось предельно серьезным.
– Да, верю, – ответил я и сразу пошел в контратаку. – Почему вы спросили именно про Бога?
Удивительно, но уголки его губ еле заметно дрогнули. Во взгляде появились смеющиеся привкусы. Все сильнее ощущалось, что меня допрашивают, и мне нынешний расклад очень уж не нравился. Я был готов к тому, что придется поспорить.