– Опухоль даёт картину на мягких тканях, а у вас тут костная, – поправил хирург очки в тонкой стильной оправе. – Знаете, будто рожки режутся.
– На спине? – ошалел Семёнов.
– Точно! – просиял хирург. – Будто режутся крылышки!
– Зачем? – окончательно растерялся Семёнов.
– В природе много необъяснимого, – сказал хирург, всматриваясь в снимок. – Режем, оставляем?
– Чего? – непонимающе почесался Семёнов.
– Крылья ваши.
Хирург отложил рентгеновский снимок и опять поправил очки.
– Я бы рекомендовал оставить. И понаблюдать.
– За мной? – испугался Семёнов.
– За атавизмом. Удалить всегда успеем. А вот увидеть, что вырастет…
– Да что там… Да зачем оно мне… – всполошился Семёнов. Слово «атавизм» рифмовалось в его голове с «идиотизмом».
Он почесал спину о спинку стула и решительно выпрямился: