Из далёкого детства - страница 9

Фото №6. О. Сахалин, 1951г. С.Е. Шамаров и П.Т. Шамарова (Коноплёва) с детьми Михаилом, Варварой и Татьяной.

Первым после войны родился я. Падчерицы давно стали взрослыми и ещё до войны вышли из семьи. Старший пасынок из концлагеря был отобран немцами для работы в Германии и пропал без вести, двоих младенцев унесла война, двое старших братьев пережили оккупацию и концлагерь и стали школьниками. За десять послевоенных лет семья увеличилась ещё на четыре ребёнка. Матери приходилось разрываться между выходом по наряду в колхозе, занятиями домашним хозяйством, уходом за детьми. Выходных в колхозе не бывало, значит, и на домашние дела у матери оставалась ночь. Мне часто приходилось наблюдать такую картину: поздно вечером мать сидит у стола и чистит картошку, чтобы вовремя, с утра, успеть истопить печку и приготовить на семью обед. Иногда засыпала над чугунком. Встрепенувшись от крика проснувшейся младшей сестры, бежала к люльке перепеленать её.

Перед школой по воскресеньям мать топила пожарче печку и купала нас в оцинкованном корыте. В холодное время мы забирались спать на печку. На столе горела самодельная лампа – коптилка: фитиль закреплялся в жестяную трубочку, сделанную из консервной банки, и вставлялся в стреляную крупнокалиберную гильзу с керосином. (Позже появились в доме заводские висячие пяти – семилинейные лампы). А мать в том же корыте тёрла в руках нашу одежду, замочив предварительно в воде со щёлоком. Выполоскав и отжав бельё, развешивала его на шестке у печки или над «буржуйкой», стоявшей зимой посреди дома. Летом бельё быстро высыхало и на улице. Речка от нас находилась далеко, поэтому рабочую одежду мать выколачивала пральником в бомбухе (яме с водой, образовавшейся во время войны от бомбёжки) за огородом. Чугунный угольный утюг появился позже. А пока бельё гладили так: на деревянный каток в виде скалки наматывали бельё и перекатывали каток вперёд – назад рубелем – изогнутой доской, шириной сантиметров 10 – 15, с часто нарезанными поперечными зубьям.

Обязанность по выпечке хлеба тоже относилась к матери. Это целое искусство. На муку для выпечки шла рожь, выданная колхозом в натуроплату на трудодни. Эти, заработанные матерью за целый год полтора – два мешка ржи мы досушивали на русской печке и мололи на самодельной мельнице.