– Да чтоб тебя!.. – только и успел чертыхнуться главарь, и пылающий хлыст, описав под аккомпанемент торжествующего оркестра изящную дугу над головами опешивших зрителей, метнул его куда-то в кроны окрестных сосен.
Выпавший из его рук истошно верещащий Валик закувыркался в воздухе, и Хелема, метнувшись вперед, подхватила малыша буквально у самой земли. Грянули финальные литавры.
– Тише, тише, радость моя! – торопливо зашептала она, энергично качая на руках растрепавшийся куль. – Все хорошо, все уже хорошо. Мама здесь, мама рядом…
Девушка умолкла, внезапно обнаружив, что черная как уголь фигура стоит прямо перед ней. Еще недавно заполонявшая все окружающее пространство музыка стихла, и слышалось лишь шипение грязи, булькающей и пузырящейся вокруг ног Пастыря. Хелеме понадобилось совершить над собой изрядное усилие, чтобы оторвать взгляд от черных чешуйчатых ботинок и поднять его выше, к укрытому зеркальным забралом лицу. Только сейчас она осознала, что возвышающийся перед ней Пастырь – женщина, о чем недвусмысленно свидетельствовали изгибы бедер и отблески света на высокой груди.
Прежний страх, страх смерти или страх за своего младенца странным образом отступил, освободив место для фатальной обреченности. Нет смысла бояться, когда это уже ни на что не влияет. То, чему суждено случиться, случится в любом случае, безотносительно вашего ужаса или восторга. Даже истошные крики заходящегося в плаче Валика воспринимались как-то отстраненно, словно оставшиеся в другой, прежней жизни.
Пастырь присела на корточки и протянула руку к мерцающему амулету, но ее черные чешуйчатые пальцы вдруг застыли, а потом неожиданно нерешительно и даже робко прикоснулись к щеке младенца. Вновь зазвучала словно льющаяся с неба мелодия, но на сей раз это была тихая и умиротворяющая колыбельная, от которой по всему телу девушки разлилось необычайное спокойствие и умиротворение. Валик еще пару раз всхлипнул и затих, погрузившись в глубокий сон.
Успокоив малыша, Пастырь коснулась амулета, погасив его свечение, и поднялась на ноги. Она слегка наклонила голову, словно прощаясь, после чего развернулась и зашагала к поджидавшей ее крылатой машине.
Сияющее чрево беззвучно поглотило одинокую черную фигуру, и огромные распростертые над лесом крылья снова полыхнули лиловым пламенем, оглашая окрестности победным органным гимном. Всего один могучий взмах – и огнекрылый архангел скрылся среди низких туч, на время даже позабывших поливать землю мелким промозглым дождем. Где-то далеко вверху прокатились глухие громовые раскаты, и все стихло, только деревья, догорающие по обеим сторонам дороги, напоминали, что все случившееся вовсе не было кошмарным сном или галлюцинацией.